О воображении

На этой основе и рождается, а потому и объясняется, таинственное чувство красоты. В нем соединяется у человека ощущение собственной силы, собственной власти над вещами (чувство, понятно, приятное) с чувством уважения к природе вещей, к их особенностям, к их своеобразию, к их неповторимости, к их индивидуальности.

Именно поэтому продукт работы мастера, о какой бы области деятельности речь ни шла, всегда вызывает чувство красоты

— ощущение умело выполненной цели, реализованной целесообразности. В созерцании такого продукта зритель и испытывает (и развивает в себе) то же самое ощущение «наслаждения собственной формой и мерой вещи», что было у мастера, этот продукт создавшего. Воспитание чувства красоты вернее и естественнее всего и совершается в общении с предметами, созданными человеком для человека.

Чувство красоты становится могучим регулятором всего поведения человека в мире, всей системы его отношений к этому миру, — и в быту, и в науке, и в сфере нравственности. Оно привлекает взор человека к одним вещам и отталкивает его от других вещей, делает его уважительно-внимательным к неповторимым особенностям такого материала, который таит в себе еще не использованные во имя блага человека ресурсы, и, наоборот, настороженно-бдительным там, где таятся угрозы грядущих бедствий.

Руководимое чувством красоты, воображение человека становится гуманистически целенаправленным, то есть направленным на достижение согласия, гармонии человеческой жизни с жизнью вселенной.

Здесь-то и следует искать ключ к тайне красоты, — того самого удивительного чувства, которое руководит воображением развитого человека и позволяет ему находить верный путь там, где еще молчит математическая формула, педантически-вычисляющий рассудок, расчет. В этом понимании работа воображения (фантазии), руководимая чувством красоты, — чувством гуманистической ориентации ума, — не только не противопоказана самой строгой науке, — без нее абсолютно невозможными были бы и математика с ее дифференциальным и интегральным исчислениями, и политическая экономия, и строительство космических ракет.

Во всех случаях эстетическое восприятие (воображение) образуется путем тренировки, упражнения на предметах, созданных целенаправленной деятельностью человека. Возникнув, эта форма восприятия начинает активно управлять процессом восприятия

вещей — и тех, которые не созданы человеком, а возникли «сами по себе» и без всякой помощи сознания и воли человека. [41]

Художественное творчество, специально развивая чувство красоты, формирует способность воображения в ее высших, наиболее сложных проявлениях. Формируют эту способность и детские игры, они как раз и есть одна из важнейших форм воспитания человеческого воображения, его организации. Совершается формирование способности воображения как способности видеть целое раньше его частей, и через воспитание вкуса на предметах и продуктах художественного творчества. Проследить все необходимые этапы и формы образования способности воображения — очень благодарная задача теоретической эстетики…

Выше мы упоминали, что в теоретическом развитии Маркса немалую роль сыграл высокий уровень его эстетического развития. Стоит перечитать страницы, где Маркс впервые пытается разобраться в социально-экономической сущности денег, как сразу же бросится в глаза крайне примечательное обстоятельство: главными авторитетами, на которые опирается Маркс-философ, Маркс-экономист, оказываются не специалисты в области денежного обращения, а… Шекспир и Гёте. Парадокс? Только на первый взгляд. Поэтический взор Шекспира и Гёте сразу улавливал общую роль денег в целостном организме человеческой культуры. Конечно, от первоначального общего схватывания сущности денежной формы до строго теоретического раскрытия законов ее рождения и эволюции, произведенного в «Капитале», было еще очень далеко. Если бы Маркс остановился на «поэтическом схватывании», он не стал бы Марксом. Но и без «поэтического схватывания» он Марксом бы не стал. Образно-поэтическое осознание

социальной сути денег в целом было первым, но абсолютно необходимым, шагом на пути к конкретно-теоретическому пониманию.

Характерно, между прочим, и такое «таинственное» обстоятельство: крупные математики-теоретики считают и, видимо, не без оснований, одним из «эвристических принципов» математической интуиции красоту. От математиков можно услышать очень часто, что музыка, и именно инструментальная непрограммная музыка, им больше всего «по душе». Один крупный западноевропейский физик и теоретик прямо написал в анкете, что в движении музыкальных форм он лично всегда «видит» некоторый смутный аналог тем своим идеям, которые бродят в его голове, но еще не получили строго формализованного и подробно доказанного выражения…