О воображении

Развитое эстетическое чувство, чувство красоты, не принимает продуктов произвольного, то есть несвободного, некультурного, неразвитого воображения, так же, как и ремесленнических поделок, изготовленных без участия воображения, по готовым штампам и рецептам.

Свободное воображение отличается от действия по штампу тем, что в нем — индивидуальная вариация всеобщего, — уже найденного, сформулированного. В то же время это индивидуальное отклонение, индивидуальная вариация вовсе

не произвольны, — диктуются вовсе не случайностью, не внешней особенностью ситуации, а общими идеями, которые, как говорят, «носятся в воздухе» и ждут человека, способного их чутко уловить и высказать за всех и для всех. Когда они высказаны, их принимают, соглашаются с ними и даже удивляются — почему же каждый сам не сумел высказать, выразить столь самоочевидную вещь? Вот это индивидуальное отклонение от общей нормы, которое вызвано не капризом, а теми или иными серьезными общезначимыми мотивами, причинами и потребностями, касающимися всех, или, по крайней мере, многих людей, — и есть действие творческого воображения.

В действии свободного творческого воображения всегда можно аналитически выявить как момент индивидуального отклонения от нормы, так и момент следования норме. Только их органическое соединение и характеризует свободу воображения, а тем самым — красоту. Но простое механическое соединение общего и индивидуального в работе воображения не дает красоты. Индивидуальный каприз воображения остается по-прежнему капризом, чудачеством, даже в соединении с совершеннейшим формальным мастерством…

Конечно, отличить каприз от свободы воображения не всегда просто, и примеров их спутывания каждый может припомнить немало. Значительно реже индивидуальная игра воображения представляет собой форму, в которой высказывает себя не только и не столько личность художника, сколько общая, назревшая в обществе и чутко [39] уловленная художником идея, потребность; здесь рождается общезначимый эстетический продукт. Тогда в процессе изменения, даже ломки прежних форм работы воображения рождается новая всеобщая норма; ее опишут затем в учебниках по эстетике, выразят в искусствоведении, ей начнут следовать как образцу для подражания, и появятся новые индивидуальные вариации и отклонения…

Работа воображения состоит в постоянном индивидуальном уклонении

от уже найденной и узаконенной формы, причем в таком уклонении, которое хотя и индивидуально, но не произвольно, — ведь недаром истинно творческая индивидуальная игра воображения рождает отклик у всех. Такой силой воображения может обладать только человек, чутко улавливающий широкие общественные потребности, звучащие в неясном рокоте миллионов голосов, умеющий превратить общественно значимую потребность в личный пафос.

Воображение воистину драгоценная способность, так как только оно обеспечивает человеку возможность правильно соотносить общие, выраженные в понятиях, знания с реальными ситуациями, которые всегда

индивидуальны. Переход от системы общих, в школе усвоенных норм и правил к единичным фактам и обстоятельствам всегда оказывается роковым для человека с неразвитой силой воображения: в том пункте, где заученные общие схемы, рецепты и предписания не могут уже дать указания насчет того, как действовать в данном случае, в данной ситуации, с данным

явлением, с данным фактом, человек с неразвитой силой воображения теряется и сразу, непосредственно от действия по штампу переходит к действию по чистому произволу, начинает блуждать и искать по известному методу «проб и ошибок», пока случайно не натолкнется на решение.

Метод проб и ошибок очень непродуктивен и в жизни и в науке. В случае поиска решения человек всегда в той или иной степени прибегает к более продуктивному методу — к интуиции, которая позволяет сразу, без испытывания отбросить часть путей решения и сузить круг поиска, более или менее четко очертить то поле, в котором вероятнее всего и находится искомый ответ.

* * *

Интуиция кажется очень таинственной и загадочной. Мы все же попробуем обрисовать некоторые характерные ее особенности.

Для иллюстрации воспользуемся любопытной геометрической теоремой, анализ которой прямо сталкивает с действием интуиции, или силы воображения, повинующейся тому оригинальному «ощущению», которое называется ощущением красоты… Оригинальность этой теоремы заключается в том, что чисто формальные доказательства оказываются здесь абсолютно бессильными, если они лишаются опоры на интуитивное соображение, имеющее ярко выраженный эстетический характер, — на довод непосредственного чувства.