Обещанная дочь

— Твой брат не пострадал, — заверил невесту Трой, касаясь ее виска губами, — как и ворчливый энр. Разве что немного.

— Нейл ранен? — встрепенулась Варя.

Она собралась пересесть на койку, уверенная, что держать ее на руках Трою тяжело и причиняет боль, но он упрямо не позволил отстраниться.

— Эта жалкая царапина, недостойная храброго воина, и заживет вскоре, — уверил лескат.

— А… эйсель Миклос? — осторожно спросила Варвара.

— Отец слаб, но жив, — глухо отозвался юноша.

— Он серьезно пострадал? — Варя нежно коснулась его щеки, а затем принялась перебирать прохладные пряди волос Троя, чувствуя, что пальцы ее дрожат.

— Его жизни ничего не угрожает, Варвара, — твердо проговорил лескат. — Отец силен и крепок духом. У него слишком много причин для того, чтобы скорее поправиться.

— И мы можем вернуться домой? Все вместе?

— Так и будет, — согласился Трой.

— А если кто-нибудь узнает, что это я? А если я снова… а если…

Трой прижал ее голову к своей груди, веля умолкнуть.

— Королева привела меня к тебе. Желай Иша твоей гибели, то не стала бы творить подобное. Я верю в ее благородство, хоть и не забуду того, как она подвергла твою жизнь смертельной опасности. Что же до правды, то только Девин и Ревард знают об Игрэйн. Остальные уверены, что ведьм предали стихийники, возжелавшие всей власти себе, и были повержены. К сожалению или к счастью, победа, одержанная Варварой из Мейрна, останется тайной, которая будет бережно хранима и однажды рассказана нашим детям.

— Нашим детям? — прошептала Варя и выше подтянула расстегнутый ворот рубахи.

Бровь Троя вопросительно изогнулась, когда он опустил взгляд на невесту.

— Из всех моих слов ты услышала только это, Варвара?

Она поджала пальцы босых ног и замерла на его руках.

— Нет… просто…

— Просто что? — продолжил он смущать ее своим прохладным взглядом.

— Мы обязательно расскажем эту историю. — Варя коснулась губами подбородка Троя.

— Ты ведь понимаешь, каковы условия исполнения данного обещания? — Он едва сдержал улыбку.

— Я люблю тебя, — произнесла Варя, ощущая огромное облегчение после того, как сделала это самое важное признание в своей жизни. — Все, что у меня есть, — моя любовь к тебе. Хватит ли этого?

— Я не заслужил и доли этого сокровища, но слишком эгоистичен, чтобы не принять его, Варвара. — Трой склонился ниже к лицу невесты. — Отправишься ли ты со мной в Эвельхад? Подаришь ли этим землям счастье звать тебя хозяйкой, а мне — называть тебя любимой женой?

— У меня паспорт в Москве остался… без него в местный загс пустят? — Варя обняла жениха за шею, продолжая перебирать белоснежные пряди волос.

— Если ты говоришь о родовой печати, то ее отсутствие не станет помехой, а для входа в храм важна лишь чистота помыслов, Варвара. Богам не нужны «паспорта» и печати, они читают то, что в сердце. Этого не подделать, — произнося последние слова, Трой уже касался губами ее губ, находясь так близко.

— Тогда женись на мне, «Мистер декабрь», или я сама потащу тебя в этот храм…

Варя подалась немного вперед, целуя жениха и желая выглядеть сейчас храброй, что было куда сложнее, чем недавний бой. Ее пальцы едва касались его шеи и плеч, боясь ранить. Сейчас Трой казался ей хрупкой хрустальной статуей, которая могла так легко разбиться на тысячи осколков. Но он не чувствовал боли и видел лишь ее, отвечая на поцелуй. Совсем немного времени, еще немного, и она будет принадлежать ему без остатка.

Прохладные губы Троя покрывали поцелуями лицо Варвары, касаясь длинных ресниц и знакомой ямочки на щеке. А затем вновь припали к ее губам, более не сдерживаясь. Переполненная чувствами, Варя, конечно же, не могла заметить, как наливались цветом ее волосы, ложась блестящими прядями на плечи и смятое покрывало. Ссадины и синяки на теле, не укрытом рубахой, стирались, словно и не было их, оставляя нежную кожу целой и невредимой.

Чувство покоя и счастья расцветало теплом в груди, вынуждая кончики волос искриться. Сейчас это не было беспечной стихией, скорее, тем самым огнем, что согревает в очаге глубокой ночью или указывает путь, словно далекий маяк. Тепло сердца — последний дар Великой Иши Игрэйн, чья душа наконец упокоилась, возвращаясь к молчаливым землям Баэль-Маргада.

ГЛАВА 19

— Алые… они же алые? Я ведь не сошла с ума, дорогая Румина? — прошептала сбивающимся от волнения голосом Делма, стискивая побелевшими пальцами край ограды на широкой террасе дома.

— Так и есть, госпожа! — воскликнула служанка, во все глаза глядя на возвращавшиеся франгары в небе Аделхейта.

Затем Румина спохватилась, понимая двоякость прозвучавших слов.

— То есть они несомненно алые! — Она ткнула пальцем в корабли, указывая на поднятые паруса.