Обещать – значит жениться

Тридцать минут спустя Гейб рассматривал свою гостью, сидящую за огромным столом в просторной кухне. Этта переоделась в джинсы и мешковатый джемпер. Ее лицо, на котором не было ни капли макияжа, обрамляли влажные локоны. Она казалась до странного юной.

Граф водрузил мясную запеканку на гору вареного риса и передал тарелку Этте.

– Пахнет божественно! Вы сами это приготовили?

– Нет. Я умею готовить, но не так замечательно, как это делает наша домоправительница. Сара живет тут уже много лет и всегда очень рада, когда кто-то из членов нашей семьи сюда приезжает.

Вообще-то именно по Саре больше всего скучал маленький Гейб после отъезда в интернат, ведь она была одной из немногих, кто когда-либо его обнимал.

– Так вы тут не живете?

– Нет. У меня своя квартира в Лондоне.

Перед тем как жениться, Габриэль собирался отремонтировать один из пустующих в поместье старых домов, чтобы жене не пришлось жить с его родителями в этом особняке, потому что Гейб и сам не хотел находиться с отцом и матерью под одной крышей.

– Должно быть, в детстве вам тут очень нравилось. Я, например, была вне себя от радости, когда смогла переехать с дочкой в маленький домик, где у нее есть собственная спальня. А тут такие просторы, такие сады! Просто волшебно!

– Я проводил тут не очень много времени, – бесстрастным тоном отозвался граф.

Этта наморщила лоб.

– А где же вы жили? Я всегда считала, что Деруэнты проводили в своем имении круглый год.

– В восемь лет меня отдали учиться в интернат, а на каникулах обычно отправляли в различные лагеря.

Родители хотели таким образом закалить характер Габриэля. Они пришли в смятение, когда их наследник сбежал из интерната, и первым делом уволили няню Меган Энсти, которая присматривала не только за маленьким графом, но и за его сестрами.

Няня была Гейбу куда ближе, чем родная мать. Мальчику при расставании хотелось расплакаться, но он сдержался, понимая, что, если даст волю слезам, родители отзовут у Меган выданное рекомендательное письмо, обвинив ее в плохом воспитании их сына. Поэтому Габриэль лишь вежливо попрощался с няней, и в тот же день его снова увезли в интернат.

Возвращение туда врезалось в его память навсегда. Он до сих пор помнил, как тяжело переживал потерю Меган, виня себя в том, что ее уволили. Именно тогда Гейб понял, что если бы не привязался к ней так сильно, то ни для него, ни для нее расставание не было бы таким болезненным.

А еще Гейбу было страшно до жути от понимания, что впереди его ждут новые издевательства, и мальчик ненавидел сам себя за свою беспомощность. «Наверное, родители правы, – думал он. – Мне нужно научиться давать сдачи. Однажды я накажу всех своих обидчиков и исправлю то зло, которое причинил Меган».

И то и другое Гейб уже исполнил. Едва начав самостоятельно зарабатывать деньги, он отправил своей бывшей няне чек на солидную сумму. Ну а с обидчиками он давно уже разобрался в драках.

– Вас отправили в интернат? – в замешательстве переспросила Этта. – Даже представить не могу, что вы тогда чувствовали! Я бы не смогла отослать от себя свою дочь.

– Все мужчины рода Деруэнтов проходят через воспитание в интернате.

Габриэль готов был поклясться в том, что никогда не поступит так со своим сыном – вот только сына у него никогда не будет. Сердце сжалось от привычной боли.

– Ваша мама, наверное, тяжело переживала разлуку с вами.

Гейб так не думал. Он никогда не был особенно близок с родителями. Да, он знал, что те им гордились. Гордились его внешностью и обаянием. Гордились, что смогли произвести на свет здорового наследника рода. Но они вряд ли скучали по сыну в его отсутствие.

– А вы сами были не против отъезда? – спросила Этта.

Глаза ее расширились, в них читалось любопытство, смешанное с сочувствием.

Гейб не смог солгать и бесцветным голосом ответил:

– Я смирился с решением родителей.

– Это не ответ… – Она не успела договорить, потому что раздался громкий, настойчивый звонок в дверь.

Гостья прижала руку к груди, словно пытаясь унять страх, внезапно сжавший сердце, и прошептала:

– Томми…

Глава 8

Гейб вскочил со своего места.

– Ждите здесь!

На мгновение на лице Этты отразилось желание так и поступить, но затем она покачала головой:

– Если это Томми, то я сама должна с ним разобраться.

Габриэля восхитила твердость характера этой женщины. Хотя в ее глазах читался страх, но спина ее была гордо выпрямлена.

– Ладно, как скажете. Но если это и в самом деле Томми, я не позволю ему вас обидеть.

На ее побледневшие щеки вернулся легкий румянец.

– Хорошо. Но будьте осторожны.

– Обещаю, – улыбнулся Гейб, чувствуя, как по жилам побежал адреналин.

Открыв дверь, граф не удивился, увидев стоящего за ней Томми, одетого в джинсы и кожаную куртку. Привалившись к косяку, он медленно, насмешливо улыбнулся, и Габриэль напрягся, приготовившись в случае необходимости заслонить собой Этту.

– Где моя дочь?

– Ее здесь нет.

– Тогда где она? Не хочешь обсудить? Ведь Кэти и мой ребенок.

– Тут нечего обсуждать.

– Да как сказать, дорогуша. Я пообщался со своим адвокатом и теперь ужасно хочу поболтать с тобой. Знаешь, тебе лучше не отказываться.