Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Обратимся к документам, помогающим с фактической стороны составить представление о дисциплинарной практике, к которой прибегало командование штрафными формированиями. В 188-й ОШР 48-й армии командир отделения переменник М.Г. Шеламов во время боя 6 июля 1943 г. «проявил себя в трусости». Учитывая, что он в боях прежде не участвовал, командир роты ограничился строгим арестом штрафника на восемь суток и снятием того с должности[329].

В феврале 1944 г. красноармейцы Новиков, Зазулин и Лядкин были уличены в том, что «обменивали и пропивали казенное обмундирование… делали самовольные отлучки из части…» Несмотря на то, что в их действиях были явные признаки уголовного преступления, командир роты ограничился дисциплинарным взысканием, подвергнув каждого аресту на пять суток[330].

Командир 322-й ОШР 28-й армии лейтенант З.Б. Рисов приказом от 16 октября 1944 г. «за неоднократное пьянство, организацию в роте пьянки и дебоша» своей властью увеличил срок пребывания в штрафной роте на один месяц красноармейцам П.Н. Бундину и А.С. Егорову[331]

.

Иное дело, когда командование сталкивалось с неисполнением приказа, побегом с поля боя, попыткой перехода к врагу, членовредительством и другими тяжкими преступными деяниями. В этом случае командный и политический состав штрафной части имел право и был обязан применять все допустимые уставом меры воздействия, вплоть до крайних.

В той же 188-й ОШР красноармеец Крюков во время боя пытался перейти на сторону противника, но это вовремя заметили и по приказу одного из командиров открыли по перебежчику огонь на поражение[332].

За без малого два с половиной года существования 10-го ОШБ (с 4 декабря 1942 г. по дату окончания войны) из него дезертировали 140 военнослужащих переменного состава (один – даже военюрист 3-го ранга)[333]

. Некоторые из них по горячим следам были задержаны и по приговору военного трибунала расстреляны перед строем батальона (только в 1943 г. таких насчитывалось 10 человек)[334].

Приказом командира 8-го ОШБ Центрального фронта 17 июля 1943 г. «за трусость и уклонение от участия в бою» был расстрелян перед строем штрафной рядовой В.Е. Таранченко. Еще один переменник – Г.Ф. Литовка был уличен в «самостреле», предан суду ВТ 129-й стрелковой дивизии и по приговору 28 декабря 1943 г. тоже расстрелян[335].

В январе 1943 г. из 11-го ОШБ дезертировали штрафные рядовые Д.И. Кочетов и В.П. Киржеманов. Через непродолжительное время они были задержаны и осуждены военным трибуналом фронта к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение перед строем батальона[336]

.

Подчас при наведении порядка командиры превышали свою власть, и эти случаи не замалчивались. Командир 1-й стрелковой роты 9-го ОШБ старший лейтенант В.М. Кузьмин 17 мая 1944 г. отдал приказ о расстреле одного из подчиненных штрафников «за неоднократное невыполнение приказания по инженерным работам на переднем крае, за обман и очковтирательство». По этому происшествию командир ОШБ подполковник Е.Я. Лысенко провел дознание, материалы которого направил военному прокурору фронта для привлечения Кузьмина к уголовной ответственности[337].

Боевое и тыловое обеспечение

Обеспечение оружием, боеприпасами, вещевым имуществом, продовольствием, удовлетворение медицинских, финансовых, бытовых и иных нужд личного состава, как постоянного, так и переменного, осуществилось в общепринятом порядке довольствующими органами фронтов и армий, в составе которых штрафные формирования находились.

Личный состав штрафных частей, наравне с другими частями Красной армии, воевал штатным оружием отечественного производства – 82-мм и 50-мм минометами, противотанковыми ружьями Дегтярева (ПТРД) и Симонова (ПТРС), пулеметами станковыми Максима образца 1910/1941 г. и системы Горюнова (СГ-43), пулеметами ручными Дегтярева (РПД), пистолетами-пулеметами Дегтярева (ППД) и Шпагина (ППШ), винтовками системы Мосина образца 1891/1930 г., самозарядными винтовками Токарева (СВТ), ручными гранатами (Ф-1, РПГ-40, РПГ-41), пистолетами ТТ, револьверами системы Нагана и другими.

По воспоминаниям фронтовиков, штатное вооружение основательно дополнялось трофейным оружием – пистолетами вальтер, парабеллум, пистолетами-пулеметами МР-40, пулеметами MG-34 и MG-40 и даже немецкими ротными минометами.

По свидетельству бывшего командиром ОШР Н.И. Смирнова, большой интерес, но и поначалу определенную опасливость у штрафников вызвали появившиеся у немцев и периодически захватываемые в бою ручные противотанковые гранатометы одноразового использования – фаустпатроны. Командир роты первым овладел этим оружием и учил его использованию подчиненных[338].