Обладать и ненавидеть (ЛП)

— Ты не можешь сказать, что я не сыграла свою роль до конца, — настаиваю я.

Он издает звук, как будто он наполовину впечатлен.

— Прижаться ко мне было хорошей идеей.

— Вот видишь? — говорю я, злорадствуя. — И это было даже не так уж плохо. Ты приятно пахнешь.

Его глаза задерживаются на мне слишком долго, и моя улыбка становится шире, но наш уединенный момент прерывается, когда к нам подходит мужчина, его громкий голос разрушает тихие приличия, когда он спрашивает:

— Это стол для крупных меценатов?

Рот Уолта сжимается, но он все еще вежлив, когда кивает мужчине.

— Не утруждай себя представлениями, — говорит мужчина, качая головой. — Я знаю, кто ты. Я слежу за акциями «Диомедики», как ястреб. — Его взгляд скользит вниз, ко мне, и его ухмылка становится слегка похотливой. — Кто эта красивая птичка?

Рука Уолта скользит вокруг моей талии, так что он держит меня за нижнюю часть бедра.

— Это моя жена, Элизабет.

— Жена? — он тихо присвистывает. — Счастливчик. — Он протягивает мне свою мясистую руку. — Меня зовут Фред Бэррон.

Фреду требуется всего тридцать секунд, чтобы рассказать нам, что он сколотил свое состояние, инвестируя в японские технологические фирмы в начале 90-х. Даже сейчас он делит свое время между Нью-Йорком и Токио.

— Ты когда-нибудь была в Японии? — спрашивает он, придвигаясь ближе ко мне и не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть свой пристальный взгляд, который задерживается на моем теле.

Я заставляю себя натянуто улыбнуться.

— Нет, хотя когда-нибудь я с удовольствием побывала бы там. Есть немало японских художников, которыми я восхищаюсь.

Его брови приподнимаются.

— Хорошо, я отвезу тебя. У меня целый парк частных самолетов. Мы можем уехать завтра первым делом.

Он говорит все это с дразнящим видом, что делает ситуацию еще хуже, потому что я вынуждена подыгрывать ему, когда на самом деле я хочу сказать ему, чтобы он оставил нас в покое.

К счастью, Уолт все еще рядом со мной, наблюдая за Фредом, и когда его рука сжимается на моей талии, я думаю, он дает мне понять, что Фред нравится ему не больше, чем мне.

— Я думаю, ужин вот-вот подадут, — говорит Уолт, пытаясь закончить разговор, сохраняя при этом мир. — Ты уже нашел свое место?

— О, конечно, да. Дай мне посмотреть, куда они меня засунули. Лучше бы у меня было чертовски хорошее место с той суммой, которую я пожертвовал на это все.

По чудесному стечению обстоятельств Фред оказался прямо напротив меня за столом, так что я больше не подвергаюсь его вниманию за ужином.

Вместо этого мы сидим между несколькими деловыми знакомыми Уолта, которые не проявляют ко мне никакого реального интереса. Это мило. Это значит, что я могу спокойно есть свою еду, пока они все говорят о вещах, которые мне наскучили. После десерта я говорю Уолту, что собираюсь освежиться, но на самом деле это повод побродить по музею и отдохнуть от всей этой театральности. Территория обширна и, чтобы обойти, занимает некоторое время, я проверяю свой телефон, на самом деле не торопясь. Затем, возвращаясь на поиски Уолта, я приостанавливаюсь и засовываю голову в тихий аукционный зал, и отвлекаюсь.

Здесь много произведений искусства, и я не тороплюсь просматривать каждый предмет, читаю о художниках и изучаю их работы. Одна скульптура, в частности, танцовщица, отлитая из бронзы, напоминает Дега (прим.

французский живописец, один из виднейших представителей импрессионистского движения. Большинство рисунков Дега — это наброски и зарисовки человеческих фигур. «Меня называют живописцем танцовщиц», — писал Дега) Начальная ставка за нее составляла 25 000 долларов, и она уже выросла до более чем 60 000 долларов. Рядом с ней фонд разместил небольшую висящую на стене оригинальную картину Рене Магритта (прим. бельгийский художник-сюрреалист

. Известен как автор остроумных и вместе с тем поэтически загадочных картин), рядом с которой стоял охранник. Как только я вижу стартовую ставку, я понимаю, почему он там.

— Они арестуют тебя, если ты будешь стоять здесь слишком долго, — говорит мужчина позади меня.

Глава 17

Мои глаза расширяются в панике, и я немедленно отступаю назад.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть мужчину, который предупредил меня, и с удивлением обнаруживаю, что он молод и привлекателен, элегантен и моден в слегка нетрадиционном темно-синем атласном смокинге. Его черные волосы, немного удлиненные, зачесаны назад и касаются затылка. Крошечный изгиб его носа — единственное, что в нем далеко не идеально.

— Я просто смотрела, — говорю я, отходя так далеко, что поднимаю руки, как будто в доказательство.

Он смеется и качает головой.

— Я просто шучу.

Я улыбаюсь, понимая, что он не хотел ничего плохого, и теперь, когда я вижу, как его щеки порозовели, я думаю, что он, возможно, смущен своей неудачной шуткой.