Обладать и ненавидеть (ЛП)

Сделав последний глоток, он забирает у меня из рук бокал с шампанским и ставит его на соседний столик вместе со своим. Затем, так же плавно, он хватает обе мои руки и кружит меня на танцполе. Я не могу удержаться и продолжаю смеяться. Это все мои нервы вырываются на поверхность.

— О боже. Это будет катастрофа.

— Следуй моему примеру, — говорит он с усмешкой, ничуть не смущенный отсутствием у меня опыта. — Одна рука у меня на плече, другая в моей ладони. Именно так. Ты легкая — я могу достаточно легко тащить тебя за собой.

Он двигается по танцполу так быстро, что я едва успеваю за ним, но это так весело, как взрослая версия аттракциона «Чайная чашка» в Диснейленде. Мы кружимся и кружимся, и Оливье спрашивает меня, знаю ли я эту песню.

Она смутно знакома, но у меня слабый музыкальный слух.

После того, как я качаю головой, он ухмыляется.

— Это живая версия «Вальса № 2» Дмитрия Шостаковича. Один из моих любимых.

— Это прекрасно.

— Да, и у тебя все хорошо. Я сломал только один палец на ноге.

— О, прекрати, — стону я, замедляясь, как будто собираясь остановиться.

Он мне этого не позволяет.

— Я шучу. Ты прекрасна.

Песня начинает затихать, и на танцполе наступает кратковременное затишье, когда партнеры расходятся и уходят, а их место занимают другие.

Я отступаю от Оливье и отпускаю его руку, но он продолжает держать меня за талию, когда я смотрю налево и вижу, как Уолт пробирается сквозь толпу, направляясь ко мне с уверенной грацией. Его лицо невозможно прочесть, рот сжат в ровную линию, глаза слегка прищурены в уголках. Детали о нем, к которым я привыкла, возвращаются с поразительной ясностью: его острые скулы, квадратная челюсть, высокий рост, широкие плечи. В своем черном смокинге он похож на темную тучу, закрывающую солнце, когда он спускается на нас.

Оливье замечает его не сразу. Он как раз собирается что-то сказать мне, когда Уолт прерывает его.

— Ты не возражаешь, если я украду свою жену?

Мое сердце бешено колотится в груди, и я снова пытаюсь отодвинуться от Оливье, но безуспешно.

Оливье слишком медленно отпускает меня, оглядывается, а затем откидывает голову назад, чтобы встретиться взглядом с Уолтом. Разница в росте между ними, кажется, в данный момент может измеряться милями, и это имеет прямое отношение к угрюмому выражению лица Уолта.

— Ах, конечно, — говорит Оливье с уверенной непринужденностью. — Я уже начал думать, что тебя не существует.

Уолт хмурится, и по мне пробегает волна смущения. Я краснею, как будто сделала что-то не так, и, возможно, так оно и было. Может быть, мне не следовало так долго наслаждаться вниманием Оливье. Может быть, мне следовало уйти от него с самого начала. Но сейчас уже слишком поздно возвращаться.

— Оливье Раппено, — говорит он, протягивая руку. — И ты не нуждаешься в представлении, хотя я немного удивлен. — Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Ты сказала, что твоя фамилия Брайтон, а не Дженнингс.

Взгляд Уолта скользит по мне, и я почти съеживаюсь.

— Да. Извини, я должна была уточнить, — говорю я с гримасой. — Моя девичья фамилия Брайтон, и я все еще привыкаю к перемене.

Оливье улыбается. Уолт этого не делает.

Оркестр ансамбля снова начинает играть, и на этот раз я сразу узнаю песню «Вальс цветов» Чайковского.

Уолт делает шаг вперед и протягивает мне руку, чтобы я приняла ее, чтобы он мог утащить меня с танцпола.

Оливье отступает назад и кивает мне.

— Я найду тебя позже.

— Нет, боюсь, ты этого не сделаешь, — говорит Уолт. — Думаю, вы провели достаточно времени с моей женой, мистер Раппено. Спокойной ночи.

И затем, к моему полному шоку, вместо того, чтобы оттащить меня, Уолт притягивает меня к себе и захватывает мои руки в тот же захват, что и Оливье всего несколько мгновений назад. Затем он ловко начинает кружить меня в вальсе.

Легкость, которую я чувствовала в объятиях Оливье, исчезла в одно мгновение. Я дрожу как осиновый лист, а Уолт продолжает вести меня, его крепкая хватка захватывает мою руку, так что у меня нет ни малейшего шанса ускользнуть, даже если бы я захотела. К сожалению, я этого не делаю. Мне это нравится, даже если Уолту, кажется, это не нравится. Мы стоим почти грудь к груди, пока он ведет меня в танце, не делая никаких попыток завязать разговор. На самом деле, он смотрит через мое левое плечо, как будто хочет избежать встречи со мной любой ценой.

— Мне жаль, что я плохо танцую, — говорю я, пытаясь вовлечь его в разговор.

Он не идет мне навстречу, как я надеялась.

— Ты сердишься на меня?

— В ярости, — выпаливает он.

— Почему? Я просто танцевала с ним.

Он глубоко вдыхает, но не отвечает.

— Это из-за того, как другие люди воспримут это? Что я флиртовала с другим мужчиной на глазах у своего мужа? Конечно, тебя не так уж сильно волнует мнение других.

— Нет.

— Тогда в чем же дело?

— Элизабет, — предупреждает он, как бы умоляя меня бросить это.