Облетая солнце

Он отчаянно замотал головой и произнес, судорожно проглотив слюну:

— Вы не знаете мою жену.

— Вы просто уничтожаете меня, Эрик! Режете без ножа. Я чуть не угробила себя, восстанавливая вашу лошадь. Это моя гонка. Вы прекрасно знаете, что вы должны дать мне выступить с ней. Вы — мой должник!

Он покраснел до корней волос и трусливо выскочил из конюшни, бормоча что-то о сожалениях.

Когда в то же утро, чуть позднее, за Вайз Чайлд явились Сони Бампус и его грум, я была вне себя. Сони Бампус выступал у меня прежде жокеем. Мы знали друг друга с детства, еще с того ужасного времени, когда отец отправил меня на обучение в городской пансион. Мы нередко играли и безобразничали вместе, сдвигали парты и прыгали через них. Теперь он стал одним из лучших наездников в колонии. У меня не было ни малейшего сомнения, что Эрик нанял его для Вайз Чайд, и оба они теперь благополучно перекочуют к другому тренеру.

— Скажи мне, Сони, почему все так? Ты знаешь, какую работу я проделала.

— Все это очень стыдно, Берил. Если бы у меня был выбор, я бы не взял эту кобылу. Я должен был скакать на Рэке. Но он потерял форму. Он будет участвовать, но не в этот раз.

— Рэк слетел с гонки?

— На данный момент — да.

— Но тогда Вайз Чайлд точно выиграет! — воскликнула я. — Черт подери, Сони. Я просто должна выступить с ней.

— Не знаю, что сказать, дорогая. Вряд ли Гуч изменит мнение. — Бампус крепко сжал зубы, так что скулы на лице напряглись и задрожали. — Я скажу тебе вот что. На треке каждый за себя, делает, что должен. Ты ее подготовила. Я на ней поеду.

Когда он уехал, я тупо смотрела в стену, слушая, как гулко стучит внутри сердце. Возможно, в моей жизни были моменты, за которые я получаю сейчас возмездие, думала я. Я не сомневалась, что до жены Эрика дошли слухи обо мне, но на его семейную жизнь я и не думала покушаться. День и ночь я беспокоилась о Вайз Чайлд, нянчила ее, кормила ее, любила, холила и лелеяла. А сейчас ее забрали из конюшни, вырвали у меня из рук.

Даже Рута не знал, что мне сказать.

Глава 43

Десять лошадей, волнующихся в ожидании старта. Их жокеи — точно драгоценные перья, украшающие шляпы, — невесомые, яркие, блестящие. Все изнемогают в отчаянном предвкушении гонки, и когда наконец раздается сигнал, в едином порыве срываются с места.

Мы с Рутой — в ложе Деламера, он стоит за моей спиной. Мы оба поглощены гонкой, чувствуя кожей, сердцем каждое движение Вайз Чайлд, — она летит, точно чистый музыкальный звук, неудержимо вперед. Каждая лошадь в забеге — прекрасна. У каждой есть история, в каждой заключена недюжинная воля, желание. В каждой играет кровь. Мускулы, ноги, летящий хвост — но ни одна не может сравниться с нашей девочкой. Ни в ком нет такой мощи, такой силы, такой уверенности.

Сони — отличный жокей, он знает, как вытянуть все из нашей кобылы, но постепенно, не сразу. Интуитивно он чувствует, когда попридержать ее, когда, наоборот, бросить вперед, заняв на мгновение открывшееся пространство. Вайз Чайлд бежит быстро и ровно, кроме того, в ней чувствуется что-то еще, что-то невыразимое словами, неведомая сильная воля. Хватит ли всего этого, чтобы победить? И вот зрители на трибунах вскакивают, желая поскорее увидеть, как взмыленные ноги победителя разорвут финишную ленту.

Ставки взлетают до небес. Никто и не думает останавливаться. Деньги сейчас не имеют значения — это просто шелуха, не больше. Сейчас главное — лошади, главное — гонка. Лошади напрягают последние силы, из них Вайз Чайлд — самая энергичная, полная бушующих эмоций, она могуча и прекрасна, как никогда прежде. Вот она обходит черного жеребца, затем каштанового, обгоняет светлую кобылу. Последний поворот. Мелькающая тень на треке и невыразимая грация прекрасного животного.

Наша Вайз Чайлд выходит в лидеры. Сначала она опережает соперников на голову, затем вырывается вперед на корпус. А затем — на два корпуса. Я чувствую, как Рута кладет мне руку на плечо. У меня комок стоит в горле. Трибуны затихают. Где-то там наверняка сидит и Эрик Гуч со своей женой. Полумертвый от ужаса, что его лошадь вышла в лидеры. Но он не видит того, что вижу я. Никто не видит, кроме меня, Руты и, возможно, Сони, как Вайз Чайлд вдруг накренилась.

Неведомое препятствие, запинка, потеря равновесия — все это в какую-то долю секунду. Ноги по-прежнему несут Вайз Чайлд вперед, они сделали все, что могли, для нее в этой гонке. Кажется, трек сейчас перевернется под ней. Не выдержав, я отворачиваюсь, уткнувшись лицом в грудь Руты. Я слышу, как колотится его сердце. И этот стук пронизывает мое собственное тело. Он напоминает мне грохот ритуальных масайских барабанов, которые я слышала в детстве, удары арапа Майны по тугой, плотной шкуре, натянутой на его щит. Я не знаю, как смогу выдержать это, — мне хочется бежать вперед, бежать к ней, кричать, остановить гонку. Что-то делать, что угодно. Разве не очевидно, что она выложилась на треке вся, полностью. И этого не достаточно?