Облетая солнце

Когда все юнцы освоили первый уровень, задание осложнилось. Один из старших воинов взял другую мишень — тоже скрученную из листьев, но меньшего размера — и, наклонившись, держал ее на весу. Стрелы полетели градом — некоторые достигли цели, но большинство промазало. Неудачники подвергались насмешкам, но никто не бросил состязание. Юнцы снова и снова пытались поразить цель в воздухе. Они использовали все стрелы, пока каждый будущий воин не добился успеха. И только после этого соревнования прекратились. Усталый, но довольный, уж он-то точно не промахнулся, Киби подошел ко мне и сел рядом. Я рассказала ему о жеребенке. Он слушал молча, изогнутый лук в его руке слегка покачивался. Одну из стрел он воткнул в землю. Выслушав, сказал мрачно:

— Сиафу — это все равно что мор, проклятие. Наказание свыше.

— Но за что?! — воскликнула я. — Ради всего святого, за что?!

— Ну, нам знать не дано. — Он слегка пожал плечами.

— Но почему, скажи мне?

Я посмотрела ему прямо в глаза и проглотила вставший в горле комок. Слезы душили меня, но я не могла позволить себе зарыдать здесь. Только не здесь, только не перед Киби. Я была рада, что смогла сдержаться. Беспомощность, бессилие, растерянность — в племени презирали за это. Слезы только отнимают силы, я знала это. Я встала, расправила плечи и попросила Киби дать мне его лук — я тоже хотела попасть в цель. Или хотя бы попробовать.

Когда миссис О прибыла в наш дом, отец сказал мне, что она будет домохозяйкой. Но с первого же дня она вела себя так, как будто была его женой и моей матерью. По любому поводу высказывала свое мнение, особенно же раздражало ее мое упрямство. Борьба, продолжавшаяся между нами несколько месяцев, закончилась в мою пользу — миссис О утомилась воспитывать меня. И отец объявил, что собирается пригласить гувернантку из города.

— Эмме не по силам заставить тебя учиться, — сказал он недовольно, — а это несправедливо с твоей стороны.

— Но мне не нужна гувернантка, — запротестовала я, чувствуя, как у меня покалывают кончики ушей от гнева. — Я обещаю, я буду делать уроки.

— Уже поздно. Все устроено! — отрезал отец. — И тебе это только на пользу. Вот увидишь.

О, это было испытанием! Сначала мне нашли ужасную женщину по имени мисс Лемей, но когда однажды вечером в ее постели случайно обнаружилась дохлая черная мамба пришлось искать другую. Три гувернантки сбежали от меня, и еще несколько преподавателей отказались от работы прежде, чем отец понял, что его идея провалилась. Когда за последним наставником закрылись ворота, еще некоторое время жизнь моя казалась безоблачной — больше учителей не появлялось, никто о них не говорил. В глубине души я торжествовала и даже гордилась собой, тем, что так замечательно отстояла свои права. Но не тут-то было. Вскоре после моего дня рождения отец пригласил меня проехаться с ним в Найроби — вдвоем, без миссис О. Я с радостью согласилась, так как единственной альтернативой было остаться с ней дома. Мы поехали на поезде. Отец собирался уладить кое-какие дела с банком. Покончив с ними, мы поехали навестить давнего приятеля отца Джима. Он жил на ранчо в Кикуйи. Мы ехали верхом. Я распевала песни воинов масаи: «Twendi, twendi. Ku pigano»[7]. Когда я устала от собственного голоса, я попросила отца рассказать мне какую-нибудь историю. Вообще обычно он был замкнутый — слова не вытянешь, но становился другим, когда ехал верхом. Тут он был не прочь и поговорить. Иногда он пересказы — вал мне древнегреческие мифы, которые помнил еще со времен обучения в Итоне, — о героях и титанах и о всевозможных богах. При этом намеренно пугал описаниями подземного царства. В другой раз рассказывал о вековой борьбе племен масаи и кикуйю, о жестоких поединках, хитрости и коварстве, о ночных пиршествах с жертвоприношениями. А иногда просто о том, как охотиться и не попасться в когти зверю. Чтобы застрелить разъяренного слона, надо точно попасть ему в лоб между глаз. Иначе, если ты промахнешься, у тебя уже не будет шанса на второй выстрел. Если не повезет и натолкнешься на африканскую гадюку, ни в коем случае нельзя делать резких движений. Надо отступать малюсенькими шажками и ни в коем случае не поддаваться панике. Ну а что касается смертоносной черной мамбы — тут надо бежать без оглядки. Человеку по силам опередить мамбу, но пережить схватку с ней — это исключено. В тот день, когда мы направлялись со станции Кабет на ранчо, отец начал говорить о львах.

— Природного ума у них побольше, чем у некоторых людей, — сказал он значительно и сдвинул на затылок широкополую шляпу.

Обычно для поездок верхом он одевался по-военному: светлая рубашка из хлопка, бриджи песочного цвета, высокие ботинки. В прошлом лощеные и блестящие, предназначенные для прогулок верхом среди лужаек где-нибудь в Британии, теперь они поблекли и потрескались под слоем красной пыли.