Облик Огня (СИ)

— Знания о появлении первых дриад стерлись их бесконечной передачей от одной покровительницы к другой, — продолжала Олара, — известно лишь то, что Первая Хозяйка Леса владела магией, не относящейся ни к одной из стихий, все ныне живущие и давно забытые расы посчитали тогда ее чаровласой и изгнали из родного дома. Она жила отшельнической жизнью, до тех пор, пока не начала наделять своим даром девочек, заблудившихся в лесу неподалеку от ее хижины. Так дриады стали набирать силу.

— Версия появления дриад в Дастгарде звучит по-другому, — перебила Лиана и отмахнулась от жука, навязчиво летающего вокруг ее головы. Олара подняла брови. — Говорят та ведьма начала похищать людей прямо из домов крестьян на окраинах города и, мол, этой традиции придерживались все ее последователи вплоть до настоящего времени.

Покровительница леса опустилась на свой трон.

— Вздор! Мы никогда не похищали детей. Бывают разные случаи — это правда. Например, малютку увозят поближе к лесу из-за того, что не в силах прокормить лишний рот в семье и надеются, что ее сожрет какой-нибудь дикий зверь. Очень редко мы находим так мальчиков. Ваш народ всегда ценил мужчин выше женщин. Иной раз кто-нибудь захочет изнасиловать родную дочь, племянницу или мало ли кого там еще и обязательно выбирает для этого долину глубже в лесу, и мы невольно становимся свидетелями безнравственности. И правда, что в таком случае мы не можем, да и не желаем проходить мимо. — Олара ненадолго задумалась. — Потом все эти пьяницы, извращенцы и женоненавистники трезвеют и провозглашают себя охотниками на дриад, а чтобы оправдать свое жалкое существование лезут на рожон.

— Охотник на дриад, что гнездился в древних эльфийский руинах. Что произошло с ним? — Сарвилл не смог сдержать своего любопытства.

— Грустная история… — глаза Хозяйки Леса намокли, а по щекам покатились слезы. Искренние, но холодные и безэмоциональные, словно она отдавала дань одной из своих сестер и.…ничего больше. — Это случилось холодной зимой восемь лет назад. — Взгляд Олары вновь стал жестоким и бездушным. — Тогда я училась у Хозяйки Леса и проходила очередное испытание на границе обитания людей и наших владений. Целый день я оттачивала мастерство стрельбы из лука и искала съедобные ягоды для того, чтобы обеспечить себя едой на несколько дней, а позже забралась на одно из деревьев, чтобы заночевать на нем. Далеко за полночь меня разбудил детский плач, и я, подобно любой из нас, слышащей зов о помощи, последовала на него. На небольшой опушке полукругом толпились мужчины, а один из них натравливал свирепого пса на совсем маленькую девочку — ей было около двух или трех лет, разговаривать она еще не могла, только громко ревела и пыталась убежать, но постоянно наталкивалась на кого-то кто возвращал ее в круг. Мое сердце не выдержало выяснять обстоятельств, и я пришибла собаку, запустив ей стрелу прямо в горло. Эти герои тут же побросали все лишнее, в том числе бедное дитя, и ринулись прочь. Уж не знаю, чему они хотели научить Зойу, мужской храбрости или чему там еще, но так в итоге ребенок попал к нам. На следующий день мы провели над ней обряд воплощения, и она стала D’oine. И вот, прошлой весной в наш лес вернулся ее отец, будучи охотником. Я узнала его. Это был именно тот человек, который натравливал пса на ребенка. Никогда не забуду его мерзкий хохот и леденящий душу взгляд.

Хозяйка леса, словно снова прокрутила в голове все, что знала о неприятном человеке и продолжила.

— В знак уважения к сестре мы не трогали его и не изгоняли из наших лесов — все время наводили на ложный след и держали поодаль. Но Зойа… Зойа прознала, что сюда пришел ее отец… Кто-то проболтался. Она умоляла отпустить ее к нему, но моя воля была несгибаема, и тогда она нарушила запрет, больше не вернувшись в истинный дом…

— Мы нашли его дневник, — Лиана выпрямилась, — выходит он убил собственную дочь, не подозревая об этом?

— Да, проклятый охотник убил одну из моих сестер и теперь обречен на вечные муки. — глаза Хозяйки Леса засверкали злым холодным блеском, но тут же опустели вновь и успокоились.

— Вы убили его? — спросил Сарвилл.

— Конечно, нет, это не было бы достойным наказанием, — она отвернулась, положив руку на спинку трона и замерла. — Когда девочки проходят обряд воплощения и рождают Дух Леса внутри себя, они не теряют самое главное — кровную связь с первыми родителями, но по той причине, что мы забираем детей, только страдающих от поступков своих близких, рождается сильнейшее из проклятий — если после воплощения родитель еще раз причинит боль своему ребенку он будет проклят. Так и получилось. Охотник, убивший свою дочь, теперь разгуливает по старому храму в обличье оборотня и лишь на короткое время в полдень снова обретает вид человека.