Читаем Облунение полностью

Из темной бренности вековИной дороги не дается:Работа любит дураков.А тот, кто любит — тот ведетсяНа увлеченность, на кураж,На бескорыстие и смелость.На гениальную умелостьИ проб возвышенную блажь.У умных нет других забот,Как только пользовать работу.Их дни — расписанные нотыГде всё скрипично наперед.И ежедневно, «от и до»,В почасовой своей расплатеОни мечтают о зарплатеИли о выигрыше в лото.Так повелось, но далекоНе все на этом свете плохо:
Работа любит дураковА я люблю её, дуреху.

«Никто не может знать наверняка…»

Никто не может знать наверняка,Что прячут намалеванные лица.Как Библию. В руках клеветника.Или Коран. В кармане у убийцы.Но кто-то же придумал облака?Никто не может знать навернякаЗаоблачную роспись отраженийНа силуэтах принятых решений,Всплывающих из нас, издалека.Но кто-то же придумал искушения?Нам и не надо знать…НавернякаЕсть только ты. И я.И облака.

«Кто он такой, чтоб говорить мне о моём…»

Кто он такой, чтоб говорить мне о моём.
О долге и обязанностях.ЗвездыНаляпаны на плечиТускло днем.Я их не вижу. У меня другие.И небо, как живая ностальгия,По времени, в котором не живем.Кто вы такой, чтоб говорить мне обо мне.Что делал, как молился.Удивляюсь,Чего вам надо?Мне ли это знать.Расплесканным рассветом умываюсьИ ночью снова им же укрываюсь.Мне некого за это упрекать.Проснусь с благодарением к судьбе:Кто я такой, чтоб говорить не о себе.

«Владей хоть половиной суши…»

Владей хоть половиной суши.Храни хоть в банке. Хоть в носке.Те, кто копаются в песке,Все украдут.А нет — разрушат.Уже наточены ножи,Как языки у скользкой лжи.Не страшно.Новый день разбудит.С нас не убудет:Будем — будет!

«Приму глаза твои…»

Приму глаза твои.Коснусь губами век.Единовремье…Как отрешенное мгновеньеГорящих рек.ПроснусьОдин.
Согнувшись, словно на коленях.И раб себе. И господин.То засуха. То наводнение.Ужели в этом откровениеЛюбви,С которой даже гримНеобратимых лет и зимНе смоет соприкосновения.Единовремье…ВекГубамиКоснусь.Глаза твоиПриму.Как много слада между нами.Как мало надоОдному.

«Я сижу и попиваю вино…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия