Обман зрения

Глубоко вздохнула, на миг прикрыв глаза. И увидела его. Хмурого и сосредоточенного на чем-то важном. Образ Леара отчетливо проявился во тьме видения.

«Прости меня, — одними губами произнес парень, — за ложь. Я с тобой».

Предательские слезы выступили на глазах. На улице уже смеркалось, и даже случайный прохожий не смог бы увидеть непрошенную влагу, что сразу же ослепила. Я закусила губу, стараясь успокоиться. Сейчас не время раскисать, у меня еще есть время, чтобы все исправить. И желательно без сердобольных «родственничков». Вполне вероятно, поднимется шумиха и меня начнут методично втаптывать в грязь. Пускай. Зато не нужно будет больше притворяться высокомерной и надменной, коей не являюсь. В каком-то смысле это будет моя маленькая месть Эвелине за все, что по ее милости мне пришлось пережить.

Я чувствовала себя героиней фэнтезийного любовного романа, той самой попаданкой, которой, о боже, не удается мимикрировать под местное население. Ведь когда читаешь книгу, кажется все очень просто. Подумаешь, перенеслась в другой мир… Соберись и действуй! Ты — избранная, тебе должны достаться все плюшки. Правда, авторы не всегда пишут, что эти плюшки бывают отравлены смертоносным ядом. И что в конце героиню не обязательно ожидает хэппи энд. Да, к концу повествования обычно ощущается накал страстей, прямо как у меня сейчас. Но смогу ли я выжить — вопрос. И если да, то в роли кого? А если мой конец все-таки ближе, чем я думаю… Конец… Конец…

Я шла и гипнотизировала двери, ведущие в теплый, освещенный магическим светом холл замка, принадлежащего магессам, и не могла думать ни о чем другом, кроме как о своей дальнейшей участи. Молодой маг чувствовал ее аромат и знал, что перед ним на самом деле Мария. Но лицо, жесты, идеальная осанка… да все в ней его раздражало. Душа рвалась на части, когда он представлял себе, насколько тяжело сейчас приходится его паре. Но ему нечего было предложить ей. Он пересмотрел кучу старинных книг, вытряс всю информацию насчет утренней записки из амуры и наведался вместо последней пары в храм Харта. Но узнал лишь то, что в ночь Алой луны все разрешится само собой. Бог Любви заклинал ждать и присматривать за любимой до бала. А потом случится то, что должно было случиться.

И теперь сердце Леара замирало каждый раз, когда он думал о словах жреца, что передал ему божественные слова. Столько покушений на одну девушку… Часть которой сейчас совершенно ни в чем не виновата. Да если бы настоящая душа Эвелины Сневр была на своем законном месте, Марк бы и пальцем о палец не ударил ради нее. Разбиралась бы магесса Огня лишь с двумя чернокнижниками и, быть может, вскоре попала бы в их загребущие руки. Не сейчас, так позднее.

Некромант прекрасно понимал, что Маша не может быть самой собой на глазах у всех. Но как же его бесил этот надменный тон, эта самоуверенность. Она не сможет отказаться от своего имени и будет вынуждена играть свою роль столько, сколько нужно. И все это время к ней нельзя будет прикоснуться. Потому что Мария в этом мире никто. И Марк это прекрасно понимал, чувствуя всю горечь, что отравляла его существования. Волк тянулся к своей паре. Которая была для него практически недосягаема. Он чувствовал ее боль и страх, но ничем не мог помочь. И это убивало.

— Конечно-конечно, — всячески стараясь, чтобы голос звучал, как и прежде, откликнулась. — Мы потом с тобой об этом поговорим.

— Сначала от приворота своего преданного вампира избавьте, леди Сневр, — перебила меня ректриса. — А потом говорите, сколько влезет. Можете даже не ходить на пары — я все равно подпишу указ о вашем отчислении. Разумеется, после бала.

Машинально заозиралась по сторонам, чтобы проверить, не слышит ли кто. Глупо с моей стороны, потому что народ наверняка уже попрятался по углам или в тайных коридорах (на подобии того, по которому мы с Рингой сбегали от родителей Эви), чтобы услышать все из первых уст. Скорее всего, и магические жучки имеют место быть. Оставалось только включить дурочку и понадеяться на «авось». Не могла же леди Сневр так поиздеваться над Фрэдериком. Или все же могла? Неужели она и на такое способна?

— Что? — я растерянно на нее посмотрела. — За что отчислить? За то, что он, — бесцеремонный тычок пальцем в сторону Фрэдерика, который, к слову сказать, приглушенно зарычал и оскалился, — хотел меня приворожить?

— Приворожить, чтобы вы потеряли от него голову, также, как он потерял ее от вас, леди, — безэмоционально подытожила Лоренса. — Барон Клотс?

— Я думаю, что доверять этой девчонке расколдовывать мага, не стоит, — мужчина брезгливо поморщился. — Как по мне, так следовало бы отчислить ее немедленно.