Обманщики

Недавно я услышал, что стихи (современные стихи) – это якобы не форма и не эмоция, а «высказывание». С ума сойти. Что же это должно быть за «высказывание», чтобы потрясти читателя вне зависимости от формы и эмоции? За последние пятьсот лет я припоминаю четырех авторов сильных высказываний. Коперник, Дарвин, Маркс, Фрейд. Ну и еще безымянный автор идеи «все люди – братья». Ну что ж, вперед. Состязайтесь. А вот поэтические высказывания «кругом царит неблагодарность» или «меня никто не понимает» не годятся в силу своей заезженности и никуда-не-ведущести.

* * *

Сказанное ничего не означает.

Альтернативная история русской литературы XX века

Будьте реалистами – смелее фантазируйте!

Вспомнилась знаменитая фраза Виктора Шкловского: «По гамбургскому счету – Серафимовича и Вересаева нет. Они не доезжают до города».

Дело, однако, не только в качестве прозы.

Дело еще и в той жизни, которая за окнами.

Напряжем фантазию и представим себе, что Николай II согласился на «ответственное министерство», то есть, по сути, на конституционную монархию. Или мы бы жили в Российской республике Львова, Милюкова и их преемников.

Картина литературы изменилась бы радикально.

Прежде всего, никто бы никуда не эмигрировал. Разве что Олеша и Бабель (см. далее).

В России жили бы Бунин и Куприн, Шмелев и Осоргин, Замятин и Алданов, Мережковский и Гиппиус, Тэффи и Аверченко и многие, многие, многие другие. Философы-литераторы в том числе: Бердяев, Шестов, Лосский, Карсавин, Трубецкой, Франк, Степун.

Скорее всего, Набоков вернулся бы в Россию (в петербургское родовое гнездо, в особняк на Большой Морской).

Поэтому талантливые М. Горький и Алексей Толстой, конечно, продолжали бы творить, но играли бы куда более скромную роль, не были бы «живыми классиками», государственными кумирами.

Спокойно жили бы и творили русские поэты – Маяковский, Есенин, Гумилев, Мандельштам, Ахматова, Цветаева, Пастернак и многие другие. Никто бы их не расстреливал, не арестовывал, не травил в газетах и с трибун, и они бы не кончали жизнь самоубийством.

Работал бы Сологуб. Расцветал бы талант Булгакова.

Катаев был бы крепким эпигоном бунинской школы. Существовал бы под сенью мастера. Сочинял бы наперегонки с Леонидом Зуровым и Галиной Кузнецовой; летом они все трое жили бы во флигелях орловского имения Бунина, а зимой – ездили бы с мэтром в Петроград и Москву на литературные концерты.

Юрий Олеша был бы хорошим польским писателем (поскольку начинал писать он именно по-польски).

Исаак Бабель писал бы блестящие эротические новеллы по-французски (ибо его первые литературные опыты были на этом языке). Он сам переводил бы их на русский; был бы не раз судим за порнографию, жил бы по преимуществу во Франции. То есть получился бы кто-то вроде Набокова.

А многих – в том числе и неплохих – писателей просто бы не было.

Например, Петра Павленко, Федора Гладкова, Федора Панферова и жены его Антонины Коптяевой, Леонида Соболева, Георгия Маркова, Ивана Стаднюка, Бубеннова, Бабаевского, Кочетова, имя же им легион. Они бы занимались каким-то полезным трудом.

Не было бы Шолохова, как это ни странно. Вообще. В принципе. Хотя бы потому, что не было бы гражданской войны на Дону.

Фадеева, скорее всего, не было бы тоже.

Сомневаюсь в появлении писателей, которые начинали рабкорами и вообще газетчиками, – например, Ильфа и Петрова. Ну или бы у них была совсем другая биография и другое творчество. Журналисты-фельетонисты.

И уж конечно не было бы писателей (особенно поэтов), нынешняя слава которых на 80 процентов состоит из того, что их «запрещали при советской власти».

Эти мысли – не просто упражнение.

Каждый писатель, хороший или плохой, – дитя эпохи.

Но не каждый – ее паразит.

Литература как цирк

Дополнение к предыдущему

Как-то раз я сказал одной своей знакомой:

– А все-таки жаль, что Ахматова не эмигрировала. Как она здесь страдала, «муж в могиле, сын в тюрьме», как ее травили! А жила бы Париже или в Лондоне, писала бы свои прекрасные стихи…

– Ты что? – возмутилась моя собеседница. – Но тогда бы она не написала «Реквием»! Не говоря уже о «Мне голос был, он звал утешно…».

Какая, однако, римская жестокость!

Писатель для читателя – гладиатор, который должен красиво мучиться на арене, а читатель будет любоваться его страданиями в форме стихов или прозы.

Отклики читателей на мою предыдущую заметку «Альтернативная история литературы ХХ века» только подтвердили эту цирковую установку.

Читатели возмущены. Демократическая Российская республика или хотя бы конституционная монархия – вместо тоталитарного СССР? Какой кошмар! Значит, изгнанный Бунин не напишет свои ностальгические «Темные аллеи» и «Жизнь Арсеньева»? Значит, не будет «Мастера и Маргариты»?