Обманщики

А если не будет гражданской войны – не будет ни «Тихого Дона», ни «Доктора Живаго». А взять Юрия Трифонова: «Старик» – это ведь тоже об ужасах гражданской войны. Да и «Дом на набережной» без репрессий как-то не напишется. Был бы в России свободный рынок жилья – не было бы повести «Обмен». А не было бы цензуры в театре, идеологического надзора за исторической наукой – не было бы «Долгого прощания» и «Другой жизни», и вообще Трифонову совершенно непонятно, о чем писать. Ну не о футболе же! Не становиться же ему спортивным журналистом!

А Введенский и Хармс и вовсе доживут до середины 1960-х, седые мэтры авангарда, фу, как скучно.

Нет уж.

Литература на арене? Выпускайте львов!

Обманщики

Бойтесь вашего вранья, потому что это – правда

Звонок застал Юлию Николаевну в кухне.

Мобильник лежал на подоконнике, она пила кофе в компании собственного мужа, Юрия Сергеевича. Было воскресенье, три часа дня.

Обычно Юлия Николаевна держала свой телефон в режиме silent, а потом просматривала пропущенные звонки и перезванивала – даже родной муж должен был ждать, когда любимая жена перезвонит. Иногда по полдня ждал. Они чуточку препирались из-за этого. Юрий Сергеевич мягко объяснял, что мобильные телефоны для того и придуманы, чтобы человек был всегда на связи. Юлия Николаевна тоже мягко, но упрямо говорила, что она не пожарный, не полицейский и не врач скорой помощи; вот если бы да – тогда другое дело. Муж не соглашался, но они все-таки не ссорились.

Они были очень хорошей, очень романтической парой, особенно в самом начале, когда ей было двадцать два, а ему – сорок три. Друзья звали их «Ю-Ю». Теперь ему было шестьдесят два, а ей – сорок один.

Юрий Сергеевич – это бывало у них по воскресеньям – лирически вспоминал, как почти двадцать лет назад он увидел Юлию Николаевну – только что окончившую институт – в пляжном кафе на Рижском взморье и как, вы уж извините, «все заверте…». Как потом он бросал семью, как ее не пускали родители замуж за человека вдвое старше, но как это было прекрасно, чудесно, нежно и незабываемо. Эти милые мемуары были традиционной прелюдией сами понимаете к чему. Воскресенье, три часа дня, оба отдохнувшие, впереди длинный свободный вечер. Опять же годы: каких-то десять, даже каких-то пять лет назад все получалось внезапно и в любой момент – а теперь для этого нужно было полдня. Особенно Юрию Сергеевичу. Годы, годы, и ничего тут не поделаешь.

Так что Юлия Николаевна уже пять лет выключала на своем мобильнике звук, объясняя это прежде всего своей работой: заместитель заведующего кафедрой, дергают каждую минуту, а у нее заседания, лекции, семинары, консультации, а еще умри, а три статьи в год напечатай. Но вот в этот раз почему-то не выключила.

И конечно, телефон зазвонил.

* * *

– Да! – схватила она телефон с подоконника.

Муж покосился на нее.

– Да, Саша. Да, да… – торопливо говорила она. – Что? Ну ладно. Поняла, поняла. Я тебе завтра позвоню. Хорошо, Сашенька, хорошо.

Нажала отбой и понажимала еще какие-то кнопки.

– Извини, – сказала она мужу.

– Кто это был? – вдруг спросил муж.

Это был давний друг Юлии Николаевны, Александр Никитич его звали, чуть старше ее, то есть значительно моложе Юрия Сергеевича. Женат, двое детей. Никакой реальной перспективы, и слава богу. Интересно, зачем он позвонил ей в воскресенье? От жены, что ли, досрочно ушел? Смешно.

Она сделала вид, что не услышала вопроса.

– Юля, кто это? – повторил муж.

Юлия Николаевна смутилась.

Да, она изменяла мужу, она это сама себе говорила, произносила в уме: «Да, у меня есть любовник, да, я вот такая!» – но еще ни разу любовник не звонил ей при муже, так сказать. Она даже чуть покраснела.

– Это аспирантка, – сказала она.

– Аспирантка? Твоя? – К сожалению, муж знал обо всех ее кафедральных делах.

– Нет. Не моя. Людмилы Павловны Козловой. Такая Сашенька Никитенко, – тут Юлия Николаевна дерзко переиначила отчество своего любовника в фамилию выдуманной аспирантки. – Очень милая и толковая девочка, написала статью, хочет со мной посоветоваться как с членом редколлегии… – спокойно врала она.

– Сколько ей лет?

– Двадцать пять, не больше. Мне так кажется. Я ее личное дело не смотрела.

– А почему ты ей говоришь «ты»? – не отставал Юрий Сергеевич.

– Она еще маленькая.

– Странно! – Юрий Сергеевич посмотрел на жену. – Как-то все это не академично, не современно. Разве можно тыкать аспиранткам? Разве аспирантки могут звонить профессору на мобильный, в воскресенье?

– У нас с ней очень добрые, очень теплые отношения, – сухо сказала Юлия Николаевна.

– А если у вас такие теплые отношения, почему ты не знаешь точно, сколько ей лет?

– О, господи! – всплеснула руками Юлия Николаевна.

– А она с тобой тоже на «ты»? – сощурился Юрий Сергеевич. – Как она тебя зовет в теплоте отношений? Юлёк?

Юлия Николаевна поняла, что он имеет в виду, и расхохоталась:

– Прекрати! Перестань! Фантазер непристойный! Как тебе не стыдно!