Обманщики

Я ничего не сказал и уложил ее на этот широченный диван, обитый клетчатым черно-зеленым пледом. Уложил рядом с собою, но ближе к стенке. Стал целовать, сначала в ее шелково-нежные щеки, потом в шею и в губы. Она отвечала на поцелуи, у нее был сильный, но робкий и чуть шершавый язык. Я обнял ее левой рукой за шею, за плечи, придвинул к себе, а правой рукой стал гладить ее грудь, потом живот; потом я с трудом расстегнул пуговку и молнию на ее тесноватых брюках, просунул руку вниз и стал трогать ее лобок поверх трусиков. Ох, это чудесное, чуть пружинное ощущение под пальцами – волосы ее лобка, обтянутые скользкой тонкой материей!

Интересно, какие у нее трусы – такие же старые, заношенные-застиранные, как брюки? Может, даже зашитые в двух местах, как колготки? Когда мы пили чай, она была в домашних тапках моей мамы и я заметил, что у нее колготки подхвачены коричневой ниткой – там, где большой палец, и где мизинец тоже.

Она долго лежала молча, тихо вздыхая и чуточку вздрагивая животом и бедрами – скорее даже, как мне самодовольно казалось, пытаясь удержаться от этих вздрагиваний, а потом сказала:

– Ну ладно. Ладно, пускай все будет…

– Сейчас.

 – Я встал с дивана.

Быстро сбегал в свою комнату, вытащил из прикроватного ящика простыню и одеяло, вернулся, кинул на диван.

– Постелешь? Я сейчас.

Пошел в ванную, там стащил с себя брюки-трусы-носки и рубашку, сполоснулся под краном, накинул отцовский махровый халат и вернулся.

Таня уже расстелила простынку и стояла на диване на коленках, лицом ко мне, снимая свитер. Она была уже без трусиков. Мы обнялись.

Я распахнул халат. Она прижалась ко мне, я уперся в ее мягкую шерстку. Мы медленно поцеловались; я взял ее руку и потянул вниз, чтоб она пощупала и погладила меня, но она отняла руку и стала снимать лифчик.

Она легла. Она очень красиво лежала – в полутемной комнате, освещенной только далеким сиянием ночного города из окна. Запрокинутая голова, протянутые ко мне руки, раскинутые белые ноги и темный треугольник в низу живота.

Я снял халат, бросил его на пол.

– Сейчас все будет, – проговорила Таня, обнимая меня. – Наконец будет.

И все было. Очень хорошо было, просто удивительно.