Обманутые иллюзии

* * *

Этот покрытый ковром коридор от его каюты до каюты Люка оказался для Макса одним из самых сложных переходов в жизни. Он знал, что его дочь там, с человеком, которого он всегда считал своим сыном. Он поднял руку, чтобы постучаться, потом снова опустил. Сегодня весь день его пальцы ломило от глубокой, спрятавшейся в костях боли. И он с силой ударил их о дверь, словно чтобы наказать самого себя.

Люк открыл дверь. Он тотчас же смешался от неожиданности и неловкости. Его замешательство выразилось в вежливом оцепенении.

– Макс? Тебе что-то нужно?

– Я хотел бы войти, если ты не возражаешь.

Люк заколебался. По крайней мере, слава богу, что они с Роксаной были еще одеты.

– Конечно. Выпьешь что-нибудь?

– Нет, не надо. Спасибо. – Он перешагнул через порог и остановился с жалким видом, глядя на свою дочь. – Роксана.

– Папа.

Они постояли так еще мгновение, замерев, как в углах треугольника. Они втроем всегда были так близки, они столько пережили вместе. Макс понял, что все заготовленные им заранее речи улетучились из головы, будто дым.

– Извини меня, Рокси. – Это было все, что он мог подумать или сказать. – У меня нет оправдания.

Ее плечи расслабились.

– Все в порядке. – Ради него она могла забыть даже о своей гордости. Так она и сделала, протянув руки и подбежав к нему через комнату. – Сама виновата, что слишком приставала к тебе.

– Нет, – униженный таким легким прощением, он поднес обе ее руки к своим губам, – ты защищала свою точку зрения, ты абсолютно правильно себя вела. Я был несправедлив… или что-то в этом роде. – Его улыбка дрогнула, когда он опять поднял на нее глаза. – Если это может служить утешением, то впервые за почти двадцать лет Лили кричала на меня и даже употребляла разные слова…

– Да? И какие же?

– Мне кажется, там был «дурак».

Роксана покачала головой.

– Мне придется научить ее каким-нибудь словечкам покрепче. – Она поцеловала его и опять улыбнулась. – Ты помиришься с ней?

– Наверное, у меня это лучше получится, если я сперва помирюсь с тобой.

– Ну, ты уже помирился.

– И с тобой, – пробормотал Макс, поворачиваясь к Люку.

– Понятно. – Хотя ей ничего не было понятно, но Роксана уловила, что должна сделать. – Ну, тогда хорошо, пойду-ка я к Лили и подготовлю ее. – Она прикоснулась к руке Люка, проходя мимо него, и оставила их одних.

– Я должен что-то сказать тебе. – Макс поднял руки в редком для него беспомощном жесте. – Наверное, я все-таки что-нибудь выпью.

– Конечно. – Люк вытащил из нижнего ящика тумбочки небольшую бутылочку бренди и открыл ее. – Боюсь, что у меня нет бокалов.

– Обойдемся, если ты не против.

Кивнув, Люк налил с три пальца бренди в обычные стаканы.

– Ты хочешь поговорить обо мне и Роксане, – начал он. – Я уже думал, почему ты не захотел обсудить это раньше.

– Тяжело признаваться, но я не знал как. То, что я сказал сегодня…

– Ты поспорил с Рокс, – перебил его Люк, – не со мной.

– Люк. – Макс положил ладонь ему на руку. В его глазах были любовь и раскаяние. – Не захлопывай дверь передо мной. Я был зол, но злость, в отличие от известного мнения, не всегда высказывает правду. Я хотел сделать тебе больно, потому что мне самому было больно. Мне стыдно за себя.

– Забудь об этом. – Смутившись, Люк отставил стакан с бренди и встал. – У тебя просто было плохое настроение, вот и все.

– И ты считаешь, что то, что я сказал, будучи в плохом настроении, пересиливает все, что я говорил и делал все эти годы?

Люк посмотрел на него, и это снова были глаза того дикого, отчаянного мальчишки.

– Ты дал мне все, что у меня есть. Ты ничего больше мне не должен.

– Жаль, что люди не понимают, какой властью обладают слова. Тогда они больше уважали бы их. Роксане легче простить, потому что она никогда не сомневалась в моей любви. Я надеялся, что у тебя тоже не будет повода в ней сомневаться. – Даже не пригубив, Макс тоже поставил свой стакан рядом со стаканом Люка. – Ты – наш с Лили сын, которого мы так и не смогли родить. Можешь ли ты понять, что иногда я на долгое время забывал, что ты родился не от меня? А когда вспоминал, то это не имело никакого значения.

Целое мгновение Люк молчал – он просто не мог ничего сказать. Потом он опустился на край кровати.

– Да. Потому что было время, когда я и сам почти забывал.

– И может быть, потому, что линии ваших жизней переплелись в моем сердце, мне было трудно, очень трудно принять то, что происходит между тобой и моей дочерью.

Люк коротко усмехнулся.

– Да, я тоже напереживался, да так, что чуть было не отправил ее. – Он поднял голову. – Я не мог отправить ее, отказаться от нее, Макс. Даже ради тебя.

– Она не ушла бы. – Он знал обоих своих детей. Он положил руку Люку на плечо и сжал его, хоть пальцы и пронзила боль. – Это бесплатный урок, – пробормотал Макс и увидел, как Люк улыбается. – У любви и магии есть очень много общего. От них душа становится богаче, а сердце – счастливее. И они обе требуют постоянных и настойчивых тренировок.

– Запомню.