Обмасонивание

Не только в эволюции, но и в индивидуальном развитии выработка контроля крайне важна. При воспитании ребёнка необходимо помогать устанавливать связь между его действиями и результатами. Это можно делать в любом возрасте в разных формах. Принципиально важно, чтобы он понимал, что его действия на что-то влияют в мире.

Вера в ГБ это «на что-то влияют» — давит. Ты — прах. Иншалла.

* * *

Ростислава выросла в православии. Если бы пастыри на «Святой Руси» добирались до каждой души и истово исполняли свой долг, то были бы «люди русские» восьми-миллионно-головым стадом баранов. Пасомой паствой. Так не происходит, но юная княжна получила полную дозу веры Христовой.

Дальше — индивидуальные особенности.

Боголюбский, при всём его горячечном православии, не мог принять полностью. «Подставь вторую щёку», «возлюби ближнего своего».

А если «ближний» — сволочь? — На плаху!

Бешеный темперамент князя, амбиции, ум, знания — не позволяли ему перейти в «выученную беспомощность». Он имел «возможности распознавать угрозу на расстоянии», часто шёл ей навстречу, пусть бы — в форме сумасшедшей кавалерийской атаки. И — добивался успеха. Развивая свои «поведенческие и когнитивные навыки».

Для меня Боголюбский ассоциировался с тяжёлым полуторником. Смертоносный, прямой. Попадёт — смерть. Не убьёт сразу — отодвинется и снова ударит.

Софья — родилась оптимисткой. Православная проповедь «выученной беспомощности» не оказала на неё влияния. Отчасти — просто по доле эндорфинов в крови, задаваемой наследственно, отчасти — из-за положения старшей и любимой дочери владетеля Кучково. Она не жила под гнётом непрерывного потока неизвестно откуда валящихся бедствий.

«Бог терпел. И нам велел» — слышала постоянно. Сама повторяла, молилась о ниспослании, даровании и прощении. И тут же, едва поднявшись с колен, выкидывала из головы напрочь саму идею терпения и связанные с ней неразрывно — «случайное счастье», «нежданное наследство», «выигрыш в лотерею». Из двух вариантов: «сама сделала» и «вдруг подарили» она выбирала оба. Радовалась подаркам и умела их добиваться.

Казнь отца была, конечно, катастрофой. Но замыкаться на несчастиях — ей не свойственно. Бесконечно расчёсывать вавку, безудержно проливая горючие слёзы… не её. И тут же на неё свалилась редчайшая удача — брак с князем. Третья боярышня, ставшая княгиней за всю историю «Святой Руси».

Задержка с беременностью, перспектива развода… Опасность. И немедленно решение, способ преодолеть эту опасность — изменить мужу. Дальше — чисто технологически: как, когда, с кем…

Она ассоциировалась в моём сознании с дамасской саблей. Не с классическим прямым арабским клинком в ладонь шириной, а с тонким, очень гибким… и очень острым. Ничего не сделала, просто мимо прошла. А у тебя голова отвалилась и покатилась. Ты ещё ничего не понял, а уже мёртвый.

Ростислава не обладала ни бешеным темпераментом Андрея, ни безграничным оптимизмом Софьи.

Как княжна она получила с младенчества полную дозу «выученной беспомощности» в форме христианской проповеди. Да где ж ещё и виться-то лучшим проповедникам, как не на княжьем дворе? «Моление Даниила Заточника» — просто пример:

— Княже! Денег дай! А я тебе так вычурно совру — никто так не сумеет!

Потом — поток внезапных, от неё никак не зависящих «негативных событий»: переезд на чужую сторонку, свадьба с пьяным изнасилованием, болезнь мужа…

Предполагаю, что именно появление жены, подростковый секс, и сбило настройки гипофиза Магога, погнало его тело в безумный, чудовищный рост. Об этом здесь не говорят, но… не считайте предков дураками. Как только они перестают всё сваливать на ГБ, так вполне обнаруживают причинно-следственные связи в реале. Или, хотя бы, делают о них разумные предположения.

«Выученная беспомощность» естественно, при первой же возможности, разворачивается в поиск кумира, спасителя, хозяина. Наполненный страстной надеждой:

— Господин! Защити меня! Я вся твоя! Только не надо больше… так.

При отказе — уныло-равнодушное:

— Что воля, что неволя — всё едино.

И можно снова… А она будет только тихонько скулить. Как те собачки в загоне под током.

Душа Ростиславы не связывалась в моём воображении ни с каким оружием. Скорее… с заброшенным недостроем.

Есть кое-где фундамент, оплывшие пустые котлованы, куски поставленных стен, осколки стекла, штабель кирпича, сгнившие наличники и двери, мусор — строительный, бытовой, природный, дерьмо — человеческое и скотское, бурьян клочьями, крапива…

Душа пятнадцатилетней женщины. Княгини, вдовы. Теперь — ещё и ублюдки. Ублюдочницы? Бастардини? Как это правильно в женском роде? «Курвиной дочки»?

Захламлённый пустырь личности… замусоренная душа…

«Делать из дерьма конфетку — моё хобби». А тут — отнюдь не «дерьмо».