Обняться, чтобы уцелеть

Ксения шевельнулась, полотенце соскользнуло на пол. Леонид привлек ее к себе. Ее нагота волновала и манила его, сладкая истома от предвкушения ее ласк разливалась по телу. Близость с Ксенией дарила ему удивительные ощущения, он уже очень давно не испытывал ничего подобного — ни будучи Леонидом Голубевым, ни будучи Кириллом Рощиным.

«Я просто не буду смотреть в зеркало, — сказал он себе. — Просто не буду…»

Но это вышло как-то совершенно случайно. После спортивных занятий у него болели все мышцы, и он никак не мог найти удобную позу. Крутился, поворачиваясь так и эдак, и совершенно случайно взглянул в зеркало…

Но ничего бесстыдно-шокирующего там не происходило. Отражения Леонида и Ксении просто-напросто любили друг друга — точно так же, как и их хозяева.

Утром они проспали, и Ксю впопыхах умчалась на работу, даже не выпив чаю. А Голубев, проводив ее, подошел к зеркалу.

— Спасибо, что в этот раз не устроил мне шоу! — с усмешкой заметил он.

— Да все уже, шоу закончились, — отвечало отражение. — И знаешь что… Я думаю, нам пора с тобой попрощаться.

— То есть как это? — не понял Леонид.

— А вот так. Я не буду больше разговаривать с тобой. Мне пора становиться самым что ни на есть обычным отражением. Которое просто копирует внешность и движения своего хозяина. И ничего больше.

— Жаль, — искренне вздохнул Голубев. — Мне будет тебя не хватать. Я уже привык беседовать с тобой.

— Ничего, теперь, я думаю, тебе есть с кем поговорить, — улыбнулось в ответ зеркало. — И отныне будем считать эту историю законченной. Прощай.

— Прощай! — Леонид поднял правую руку и помахал тому, кто был по другую сторону стекла. Тот в ответ поднял левую и тоже помахал. И на безымянном пальце его руки Голубев увидел обручальное кольцо.

* * *

— Эх, до чего же хорошо у вас тут! — проговорил Леонид, откидываясь в шезлонге и полной грудью вдыхая свежий подмосковный воздух. — Надо будет и мне дом за городом купить.

— А что, дело хорошее! — откликнулся Жора, переворачивая шампуры с шашлыками. — Тем более ты теперь человек почти что семейный, почему бы дачей не обзавестись… Э, опять горит, а! Где бутылка с водой? Только что тут была!

— Знамо где, небось снова архаровцы утащили, — засмеялся Голубев.

— Вай, ну что за дети, а? Ничего без присмотра нельзя оставить! — воскликнул Георгий и ловко выбросил из мангала на землю слишком сильно вспыхнувший уголек.

— Ух, как уже здесь у вас пахнет вку-у-у-сно! — потянула носом появившаяся на дорожке Ксения, босая, в подоткнутом сарафане, со свежевыдернутой из грядки редиской.

— Пять минут — и все будет готово, — заверил Жора. — Эй, Ксаня, Ксаня, осторожнее! Сейчас снесут!

Ксеня испуганно отскочила с дорожки прямо в клумбу, и тотчас по этому же месту промчались так, что аж ветер засвистел, оба брата-разбойника. Первый пролетел дальше, а второй споткнулся обо что-то, растянулся на песке и огласил всю окрестность громким ревом.

— Феденька, маленький, ушибся? — Ксюша отшвырнула свою редиску, кинулась к ребенку, схватила его на руки. — Ну не плачь, не плачь! Покажи, где болит.

— Что у вас тут случилось? — выскочила на шум Людмила. Увидела Ксению с Федькой и даже руками всплеснула: — Ксанька, да ты с ума сошла! Да разве же можно в твоем положении такие тяжести поднимать! Он ведь девятнадцать килограмм весит!

— О каком это положении ты говоришь? — не понял Голубев.

Люда посмотрела на него, потом на Ксению, ахнула и прикрыла ладонью рот:

— Леня, а ты не знал, да? Ой, Ксюшечка, извини, я не хотела…

— О чем это вы? — продолжал настаивать Леонид. Ксеня аккуратно поставила на землю давно успокоившегося Федьку.

— У меня будет ребенок… Я все не решалась тебе сказать… — тихо проговорила она. — Не знала, как ты отреагируешь.

Георгий с Людой переглянулись и одновременно попятились к крыльцу.

— Пойдемте, ребятки, пойдемте, — бормотала Людмила, заталкивая ничего не понимающих архаровцев в дом.

— Нас тактично оставили одних, — усмехнулась Ксения.

Но Леонид даже внимания ни на что не обратил. Он рассматривал свою любимую женщину так, точно видел перед собой нечто совершенно необыкновенное.

— У тебя будет ребенок? — ошалело проговорил он наконец. — Мой ребенок? Мой сын Колька?

Ксюша лукаво засмеялась:

— Ну почему обязательно Колька? Может, Эдуард. Или Акакий. Или Луис-Альберто. Или вообще будет девочка.

— Нет, — он решительно помотал головой. — Только мальчик и только Николай.

— Ну, знаешь! — возмутилась Ксю. — Что это еще за ультиматумы! Может, я хочу дочку. Вот возьму и уйду от тебя.

Я женщина взрослая, самостоятельная, материально обеспеченная, прекрасно воспитаю ребенка и одна.

— Так я тебе и дам, — рассмеялся Голубев, обнимая ее. — Еще чего! Доверь тебе моего Кольку, так ты его Акакием назовешь. А что это вроде бы горелым пахнет?