Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже

Сейчас уже не скажу, какие матчи из названных видел. Но зрелище было потешное: шла комедия под названием «Напрасные хлопоты». Защитники еще не были так хорошо воспитаны, как сейчас, когда им вменяется в обязанность аккуратно отдать мяч вперед или самим двинуться вместе с форвардами. Защит­ников ценили за «непроходимость», за умение выбить мяч из-под носа атакующих, выбить посильнее, по­дальше, хоть свечой, хоть на трибуны. «Крылышки» и выходили на матчи с ЦДКА и «Динамо», подрядив­шись не позволить себе забить, как на тяжелую работу. И мало-помалу, разогревшись, входили в артельный раж. Мяч отлетал от их ворот в разные стороны, казалось, он и сам удивлялся своим невероятным кривым полетам. Его возвращали, но короткой передыш­ки хватало, чтобы защитники «Крылышек» хватанули воздуху и ретиво продолжали работу. Игрой это на­звать едва ли было возможно. Играть пытались их знаменитые противники: комбинировали, подавали уг­ловые, били штрафные и оказывались обманутыми всякий раз, когда мяч улетал то в поднебесье, то на беговую дорожку. Да и заметно сникали они, падали духом, оказавшись перед несуразной задачей — биться лбом об стенку.

Тех, кто без конца нападал и тем не менее проиг­рывал, мы чтим до сей поры — Бескова, Карцева, Тро­фимова, Соловьева, Блинкова, Николаева, Демина, Гринина, Г. Федотова, Боброва. Что ни имя — звезда. А тех, кто стоял стеной и выигрывал, вспоминают сейчас разве что куйбышевские старожилы. Вратари Виноградов и Головкин, Мурзин, Скорохов, Петухов, Поздняков, Ржевцев, Ширяев, Карпов, Зайцев, Бурми­стров, Проворное, Новиков, Гулевский. Тогда их име­на знали все московские болельщики, отдававшие должное их необоримой, былинноновгородской стойкости. Разница в классе была по меньшей мере двойная. Скажем, динамовцы в чемпионатах 1947 и 1948 годов забили 85 и 57 мячей, тогда как их обидчики «Крылышки» — 32 и 22, армейцы в 1949-м — 86, «Крылышки» — 40.

Как бы мы ни относились к варианту игры куйбышевцев, названному «волжской защепкой», он суще­ствовал, творил сенсации, позволял не слитком силь­ной команде состоять в высшей лиге. Тренировал тог­да «Крылышки» А. Абрамов. Почему-то его имени нет в толстом справочнике «Всё о футболе». А ведь «за­щепки» известны ныне на берегах многих рек. Другое дело, что грубый след от «защепок» отзывается на игре, но ведь никуда не денешься: право слабого!

Тогда, мало что зная о тактических тенденциях (футбольная образованность пышно расцвела после чемпионата мира 1958 года, когда пошли мелькать по страницам прессы магические цифры 4—2—4), стадион «Динамо» чистосердечно потешался над тщетностью нервных усилий общепризнанных героев, пытавшихся без успеха проскочить под крыльями ходко вращавшего­ся ветряка у ворот куйбышевцев. Ветряк их отбрасывал. И это в самом деле выглядело смешно. И как было не сочувствовать «Крылышкам», дерзнувшим не согла­ситься со своей обреченностью! Отбиваясь, отмахива­ясь, пуляя мяч куда подальше, они улучали момент, иногда один-единственный, когда их форварды удирали от защитников, тоже знаменитых как на подбор, и заби­вали гол. Нет, аудитория не обманывалась, понимала, что неспроста ЦДКА обыгрывал куйбышевцев в те же годы 7:0 и 5:1, «Динамо» — 5:0. Но тем заманчивее были матчи, в которых все шло наперекор разуму. Они, эти матчи, оставляли нас, болельщиков, с ощущением, что в футболе не все можно заранее рассчитывать и угадывать.

По тогдашним представлениям у команды цени­лась продольная линия, «хребет», на которой все дер­жалось: вратарь, центральный защитник, центрфор­вард. Хомич — Семичастный — Бесков в «Динамо», Никаноров — Кочетков — Федотов в ЦДКА, Аки­мов— Гомес — Пономарев в «Торпедо». Эти три «хре­бта» считались крепчайшими. Английскую поговорку «Покажите мне ваших полузащитников, и я скажу, какова ваша команда» болельщики узнали позже.

Вратарь извечно был фигурой исключительной. Чувствую, что тут я задержусь, застряну и нарушу последовательность повествования.