Оборотень

Ещё в школе ребята прозвали Олега «Сильвестром» — лестная кличка. В его лице не было резких итальянских черт и смуглости знаменитого американского киноактёра. Наоборот: матовая кожа, на которой мгновенно вспыхивал румянец, симпатичное лицо с несколько мелковатыми чертами. Но вот глаза: огромные, тёмные, да крупные чёрные кольца волос — они и вызывали ассоциации с «Коброй» и «Рэмбо», да ещё фигура — высокая, сильная и гибкая. Но это понятно: с ребятами из круга своего отца он постоянно тренировался то на ипподромовском манеже, то в бассейне и на тренажёрах, да и лучшие массажисты из лучшей городской сауны «лепили» его тело с детского возраста. Неудивительно, что девчонки стали влюбляться в него ещё в восьмиклассника — от первоклашек до выпускниц. Он же не обращал на них внимание — слишком многими интересными делами был занят: учёба, спорт, книги, компьютеры… Да и как могут нравиться все эти дурацкие хихиканья, шепоточки за спиной, нарочные, но как будто случайные подталкивания: «Ах, Олежек, тебе не больно?» А однажды был смешной случай. На втором уроке, физкультуре, он играл в футбол, стоял в воротах: схватил влажный, испачканный мяч руками, а потом вытер ладони платком и сунул грязный этот платок в карман куртки. После уроков, когда он надел куртку в школьной раздевалке, то обнаружил в кармане тот же свой платок, но только чистый, выглаженный и благоухающий духами. Надо же! Какая-то дурёха бегала домой, что ли, чтоб тайком выстирать и выгладить его платочек! Смех, да и только! Впрочем, к этой неизвестной девчонке у Олега возникла даже какая-то симпатия, замешанная на жалости — она ведь не объявлялась, не афишировала себя…

Вообщем, девчонки Олегу не нравились. Зато у него был друг Миша, одноклассник, с которым они были просто «не разлей вода». Родители у Миши были люди простые — шофёр и бухгалтер, и сам бы он, без Олега, ни в манеж, ни к лучшему тренеру по таэквандо не попал. Однако Олег себя благодетелем не считал — ему такое и в голову не приходило. Просто он радовался, что лучший, верный друг всегда с ним. Влюблённый в исторические рыцарские романы и в рыцарскую же космическую фантастику, романтический мальчик думал, что так будет всегда. Ведь в его любимых книгах именно мужская дружба ценилась выше всего.

Но когда мальчикам исполнилось по шестнадцать лет, Миша влюбился в девчонку — какую-то гимнастку из городской сборной команды. И резко отошёл от Олега. Видеться они стали только в школе, да и там Миша говорил только о своей пассии. Это предательство друга Олег пережил тяжело. Он долго не верил. Потом мучился, считая, что можно всё вернуть, только надо знать — как? И однажды он зазвал-таки теперь вечно торопящегося Мишу к себе домой и попробовал поговорить. Хотел быть сдержанным и ироничным, но почти сразу стал обвинять и расплакался. И навсегда запомнил, как брезгливо скривилось лицо у Миши.

— Да ты что, Олежка? — воскликнул тот. — Как будто ревнуешь меня! Может, ты гомик?

Но потом сел рядом на диван, обнял друга, стал утешать.

— Да брось ты, честное слово! Все ведь парни заводят девчонок. Друзьями мы и так останемся, но сейчас я от своей Ленки не могу отлипнуть ни на миг. Это что-то умопомрачительное! Понимаешь, о чём я? Она даёт, а я — беру! А что, почему отказываться?

Олег конечно понял, о чём речь. И растерялся. Он не ожидал, что Миша уже занимается «этим». Смутился, не зная, что сказать. Приятель это заметил, развеселился ещё больше. Похлопал Олега по плечу.

— Да тебе тоже надо попробовать! А что? Это — раз плюнуть организовать. На тебя девчонки так и вешаются. А у Ленки подружки — загляденье, гимнасточки! Мы у неё как раз завтра вечеринку устраиваем. Давай я за тобой заскочу, пойдём вместе. И там всё обставлю, как надо, в твою пользу. Пора, малыш, мужчиной становиться…

Вот эта «первая проба», роковая и позорная, перевернула, как теперь считал Олег, всю его дальнейшую жизнь. Разбитная и кокетливая девчонка, не сводившая с Олега весь вечер глаз, виснувшая на нём в танцах и умело доводившая до состояния жара и головокружения, сама затянула его в маленькую пустую комнату. Но когда её ловкие пальчики стали метаться по телу, расстёгивая пуговицы и молнии, паренька затошнило, и его тренированные крепкие ноги задрожали в коленках. Гимнасточка уложила его на широкую софу, своим гибким телом тёрлась о кожу, гладила его — везде! Но Олегу становилось всё хуже и хуже, дрожь уже колотила неуёмно, и он, не сдержавшись, заплакал, почти зарыдал…

Уходя, девчонка бросила презрительно:

— Ты импотент, что ли? Или вообще педик? Тоже мне — красавчик!