Оборотень по наследству

Она вытерлась, надела длинный банный халат и включила фен. Из овального зеркала в бронзовой раме на нее смотрела бледная красавица с тонкими чертами лица и мокрыми волосами. В глазах вместо искорок счастья, – затаенной страх и горькая печаль. Пожалуй, с такой внешностью она могла бы сыграть героиню готического романа…

Ирина укладывала прическу и повторяла про себя стихи, которые будет читать сегодня гостям. После ужина они перейдут в каминный зал, и там начнется импровизированное представление.

«Может, Илья Самбуров заинтересуется мной и предложит роль в своем сериале?»

Она тут же отказалась от этой мимолетной надежды. Николай ни за что не позволит ей сниматься. Он ярый противник театра и кино. В чем-то он, несомненно, прав…

«Ради семьи я поставила крест на своей карьере, – подумала Ирина. – А он ничем не желает жертвовать. Для него бизнес важнее чувств!»

Придя к столь неутешительному выводу, она закончила укладку и отправилась одеваться. На сердце лежала невыносимая тяжесть…

* * *

Полухин бодрился, но усталость взяла свое, и, пока жена чистила перышки, он решил прилечь на полчаса. Сон мгновенно накрыл его темным крылом и унес в прошлое. Ему снился дядя Эдик, – седой величественный старик, который большую часть жизни посвятил древностям и предметам искусства. Неужели эта страсть погубила его?

События путались, как бывает в сновидениях; картинки мелькали с неимоверной быстротой, и Николай не успевал уловить их смысл. Похоже, дядюшка решил сделать ему выговор… Он сидел в своем любимом кресле с бархатной обивкой и грозил племяннику пальцем.

– Напрасно ты меня не послушал, Коля! Выходит, я виноват перед твоими родителями, женой… и перед тобой в том числе.

– Что вы, дядя? Я вас ни в чем не виню.

– Наследство не принесло тебе добра, – хрипло проговорил старик. – Я поступил опрометчиво, оставив тебе всё! Надо было распорядиться имуществом по-другому. Продать к чертовой матери и не поддавать тебя искушению. Прости! Я не смог… Я слишком привязался к усадьбе, к дому… и даже к тому, чего я не успел доделать. Я переложил на тебя собственные неосуществленные цели. Я эгоист, мой мальчик! Ты, сам того не ведая, стал жертвой моего самолюбия. Но ради справедливости хочу заметить, что я предостерег тебя об опасности…

На этом дядюшкина речь прервалась, и он надолго замолчал. Очевидно, ждал реакции Николая, которой не последовало. Тот просто не знал, что ответить. Они сидели друг напротив друга напряженные, безмолвные. Первым нарушил молчание старик.

– Мое время истекло, – глухо молвил он. – А твое только начинается. Не иди по моим стопам, Коля. Не мне тебя учить, но…

– Вы сделали все, чтобы оградить меня от беды, – перебил племянник. – Вам не в чем каяться!

– А как же Ирина? О ней ты подумал?

– Нет такой минуты, когда бы я не думал о ней! – горячо воскликнул Николай. – Я люблю ее больше жизни! И это не пустые слова.

– Почему же ты не послушал меня?

Слова оправдания застряли у Полухина в горле. Он не мог пошевелить языком, не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Странное оцепенение разлилось по его телу.

Дядюшка внезапно вырос в размерах и навис над ним подобно черной туче.

– Ты очень рискуешь, – прошептал он. – Я не уберег тебя от соблазна! Хотя призываю небеса в свидетели – я старался! Я искренне хотел тебе добра…

«Лжешь! – мысленно возразил Николай. – Ты подверг меня испытанию, которое было сильнее тебя! Ты его не прошел. И я не прошел. Я не сужу тебя, а ты не суди меня. Мы оба знаем, о чем идет речь…»

Образ дяди померк, и вот уже вместо него над креслом клубился сизый дым. Старик исчез, оставив племянника наедине с его тайной.

Неожиданно раздался женский голос:

– Вставай, соня…

– А?! – вздрогнул Николай и открыл глаза. – Кто здесь?

Это была Ирина. Полностью одетая для приема гостей. Вишневый трикотаж мягко облегал ее стройную талию и ниспадал мягкими складками от линии бедер. Глубокое декольте открывало округлости ее грудей, рукава заканчивались собранными на запястьях манжетами.

– Скоро семь, – сообщила она. – А ты не готов.

Николай посмотрел на часы и поспешно вскочил.

– Черт! Я прилег всего на полчаса, а прошло столько времени…

– Пойду, распоряжусь накрывать на стол, – с улыбкой сказала Ирина. – Поторопись, дорогой. Я не хочу встречать гостей одна.

– Конечно. Я мигом…

Она вышла из комнаты своей грациозной походкой, которая покорила Николая при их первой встрече. Не каждая женщина обладает врожденным изяществом и безупречным чувством меры…

Глава 27

Перед уходом доктор убедился, что давление у Катерины Матвеевны в норме, и проинструктировал ее насчет девушки.

– Если Аня проснется, дайте ей успокоительного чаю и чего-нибудь легкого на ужин.

– Творог подойдет?

– Конечно.

– Вы долго в гостях не задерживайтесь, Антон Петрович. У меня на душе неспокойно. А связи-то нет. Я вам дозвониться не смогу в случае чего!

– Все будет хорошо, – заверил ее доктор.

Катерина Матвеевна вздохнула и умоляюще прижала руки к сердцу.

– Может, не пойдете? Погода ужасная.

– Не волнуйтесь! В крайнем случае заночуем у Полухиных.