Оборванные нити. Том 3

— Ну, понимаете, Сергей Михайлович, Рыкова отправили на лечение в Москву потому, что так положено. Будь он не заслуженный ветеран, а простой работяга с рудника, его все равно отправили бы, а если бы горздрав не дал путевку, то комбинат оплатил бы лечение. Вы же знаете, у них там социальные программы на уровне, они все оплатят, если действительно нужно. Но горздрав путевку на госпитализацию дал, поскольку Рыков — ветеран, и ветеран заслуженный. Так что никаких особых усилий дочке прилагать и не пришлось. Но она так орала в кабинетах, так вела себя, что от нее все хотели поскорее отделаться. А у нее возникло ощущение, что бесплатное лечение отца в Москве — исключительно ее собственная заслуга. И раз уж ей удалось добиться госпитализации в передовой научный центр онкологии, то теми же методами можно добиться вообще всего, в том числе любых благ и привилегий для отца, пусть и умершего. И вот она начала свои выкрутасы. Вскрывать не дам, хоронить в Северогорске не дам, пусть везут в столицу и хоронят чуть ли не с воинскими почестями.

— Ну, хорошо, — нетерпеливо сказал Саблин, — а почему она до сих пор не оформила разрешение на захоронение без вскрытия? Принесла бы бумагу — и не было бы проблем.

— Вот-вот, — подхватила Светлана, — Юрий Альбертович ей то же самое сказал, я слышала.

— А она что? Как объяснила, почему разрешения из поликлиники нет?

— А никак, — снова хмыкнула Светлана. — Разоралась, что ее отец ветеран и его обязаны выдать для захоронения вообще без всяких бумаг. А если нам, то есть Бюро, так нужны бумаги, то пусть мы их сами и выпишем. Юрий Альбертович пытался ей объяснить, почему мы не имеем права выписывать свидетельство о смерти, но она же ничего слушать не хочет. Кричала всякие мерзости и ушла, хлопнув дверью. Да так хлопнула, что штукатурка посыпалась, потом подметать пришлось.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Сергей.

Значит, придется звонить главному врачу поликлиники, выяснять, почему нет разрешения на выдачу тела без вскрытия. Либо дочь Рыкова совсем «плохая на голову» и даже не обращалась в поликлинику с заявлением, либо у главврача есть основания такое разрешение не давать. И тогда тем более необходимо проводить вскрытие.

— Света, — решительно произнес он, — если завтра до полудня Юрий Альбертович не даст распоряжения вскрывать труп Рыкова, позвоните мне, не сочтите за труд.

Он встал из-за стола, за которым обедал вместе с матерью и приехавшим из Минска двоюродным братом Владимиром, сыном тети Нюты, прошелся по всем комнатам просторной родительской квартиры, разминая ноги, плюхнулся в глубокое кресло в кабинете Михаила Евгеньевича и снова достал из кармана телефон. Главный врач поликлиники сразу поняла, о ком идет речь: видно, дочь старика Рыкова была притчей во языцех не только в горздраве и Бюро судебно-медицинской экспертизы. Она пояснила, что Рыкову в Москве сделали операцию по удалению опухоли толстого кишечника, и необходимо прояснить вопрос: насколько радикально была проведена операция, были ли у Рыкова метастазы или имел место рецидив опухоли, и что же все-таки послужило причиной смерти?

— Но Рыкова обращалась к вам за разрешением на выдачу тела без вскрытия?

— Ну, если это можно назвать обращением, — главврач помедлила, — то да, обращалась. Она стояла у меня в кабинете и орала дурным голосом, что мы обязаны выдать ей все необходимые бумаги прямо сейчас, в течение десяти минут. Я пыталась обрисовать ей порядок, говорила про заявление, которое она должна написать, и про то, что лечащий врач будет писать эпикриз, а потом должно быть рассмотрение всех медицинских документов и вынесение решения. Только после этого мы имеем право выписать медицинское свидетельство о смерти. Но она же ничего слушать не хотела! Кричала, брызгала слюной, утверждала, что когда ее отца здесь морили голодом и холодом без всяких нормативов охраны здоровья — это было нормально, значит, и похоронить в обход правил — это тоже должно быть нормальным. В общем, не дослушала меня, убежала, ворвалась в регистратуру и, воспользовавшись растерянностью нашего медрегистратора, просто вырвала у нее из рук амбулаторную карту отца и убежала. Медрегистратор у нас старенькая, пенсионерка, она испугалась, в угол забилась, пока эта фурия по регистратуре металась. Но даже если бы она написала заявление, я бы разрешения на выдачу без вскрытия все равно не дала бы. Надеюсь, вы меня понимаете.

Саблин все понимал. И примерно представлял себе, что будет дальше. Дальше — труп Рыкова вскроют, установят причину смерти, поставят диагноз, выпишут медицинское свидетельство о смерти и выдадут его дочери умершего. После этого она может забирать тело отца и заниматься организацией похорон. Хочет — в Северогорске, хочет — в Москве, на престижном мемориале. Это уже не будет проблемой Бюро судмедэкспертизы.