Оборванные нити. Том 3

Ольга не знала, как поступить, а решение следовало принимать быстро, пока не завертелась чугуннонепробиваемая система опеки, которая постарается немедленно ухватить малыша и отправить в дом ребенка, а оттуда — в детский дом. Придется потратить определенное время на увольнение и перевод в Москву, что тоже не в один день делается, поэтому терять нельзя ни одного часа. Если делать — то делать немедленно, принимать решение, звонить родственникам, обещать, что возьмет ребенка, просить их обратиться в органы опеки с просьбой помочь подготовить все необходимые документы для того, чтобы передать малыша на усыновление ей, троюродной сестре умершей матери.

Хорошо, что Саблина нет дома. Он договорился о встрече с экспертом-криминалистом Морачевским и придет сегодня поздно, у нее есть время до его прихода определиться. Потому что если уезжать, то сказать об этом нужно сразу. Это будет правильно.

Телефон зазвонил снова, и Ольга схватила трубку, не посмотрев на дисплей, уверена была, что это или снова мама звонит, или родня из того города, где жила сестра. Но в трубке зазвучал энергичный голосок Ванды, которая спросила, может ли она зайти в гости, она тут неподалеку проезжает. В первый раз за все годы Ольга не была рада ее видеть и собралась было отказать, сославшись на занятость, или вообще соврать, что она не дома, поскольку звонила Ванда на мобильный телефон, но почему-то вместо этого сказала:

— Конечно, заезжай, кофейку выпьем, я как раз бисквиты вчера испекла.

Ванда появилась через пятнадцать минут и сразу увидела, что ее подруга расстроена. Ольга не собиралась посвящать молоденькую пустоголовую Ванду в свои планы и уж тем более делиться с ней колебаниями и сомнениями, однако, сама не зная почему, вдруг взяла и все рассказала. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: мы же всегда стараемся проконсультировать «стекла», если сомневаемся, не уверены или не знаем, мы понимаем, что сторонний глаз может увидеть то, чего ты не заметил. А вдруг Ванда со своим чудноватым менталитетом увидит ситуацию как-то иначе? А вдруг у нее найдутся какие-то аргументы, которые не приходили Ольге в голову, но которые помогут принять решение?

Ванда полностью поддержала ее.

— Конечно, поезжай, Ольгуша, о чем тут думать-то? Ребеночек — он же маленький, беззащитный, его растить надо, опекать, поддерживать, а Сережка твой здоровенный бугаина, он и без тебя справится, не пропадет. Ты же помнишь, он сам всегда говорит, что помогать надо слабому, потому что сильный сам себе поможет. А Сережка у тебя сильный. И потом, ты, может, еще и с ребеночком сюда вернешься, будете жить втроем, чем плохо? Будете как настоящая семья, сначала этого малыша возьмете, потом своего родите, и будет семья с детками.

— Да у Сергея есть уже семья, и ребенок у него есть, — вздохнула Ольга. — Вторая семья ему не нужна.

— Ну и ладно, и не надо, сама вырастишь, и не хуже других будет. Ты же такая умная, Ольгуша, ты такая ловкая, ты все знаешь и умеешь, из тебя получится превосходная мать, да ты такого ребенка вырастишь — все попадают от зависти. И красивый будет, и здоровый, и образованный, и карьеру сделает, и тебя еще на старости лет будет содержать. И потом, у тебя тоже еще все может сложиться, в Москве-то мужиков в разы больше, чем тут у нас, в Северогорске, там выбор ого-го какой! А если уж здесь у тебя поклонники были, то там-то наверняка все будет в полном порядке.

Ольга умом понимала, что Ванда говорит глупости, но почему-то от этих глупостей ей становилось легче. И решение показалось ей простым и ясным: она уедет отсюда, вернется в Москву и усыновит ребенка умершей сестры.

Они пили кофе с бисквитами и обсуждали, как построить жизнь в Москве с маленьким ребенком, и Ольге было тепло и уютно от этих разговоров, приближавших с каждой секундой, с каждым произнесенным словом исполнение ее мечты. Едва в дверном замке клацнул ключ, Ванда засобиралась уходить.

— У вас тут сейчас сцена будет, — испуганно прошептала она, — боюсь, как бы мне попутно не досталось.

Она торопливо схватила висящую в прихожей легкую ветровку, сунула ноги в туфельки-«балетки» и быстро прошмыгнула мимо вошедшего в прихожую Сергея.

— Оля, ты мне подала совершенно гениальную идею обратиться к сыну Кашириной, — радостно сообщил он прямо с порога. — Ванда, кукла, ты куда убегаешь? Это я тебя так напугал?

— Извини, Сереж, — бросила она, опрометью спускаясь по ступенькам лестницы, — мне пора, я опаздываю!

Сергей только усмехнулся и пожал плечами.

— Чего она убежала-то? Меня боится, что ли? Небось приходила с какой-нибудь новой суперидеей типа создать сайт тех, кто пережил клиническую смерть и готов поделиться впечатлениями. Такой клуб «заглянувших ТУДА». Нет?

Ольга молча стояла в дверном проеме на пороге комнаты и смотрела на него печально и как-то отстраненно. Он еще пытался рассказать ей о встрече с Глебом, но вдруг осекся.

— Оль, ты что? Что-то случилось?