Обращенные к звездам. Прошлое, настоящее и будущее астрономии

Один астроном вспоминал, как его коллега во время наблюдений в куполе Серро-Тололо так увлекся, что снял мешавшую ему страховочную цепь, упал с платформы и приземлился плашмя на спину на бетонный пол. Обеспокоенные коллеги повели его к доктору — старичку, который, не поднимаясь со своей табуретки и не вынимая папиросы изо рта, велел астроному походить перед ним туда-сюда. После этого врач — совершенно справедливо — объявил, что с пациентом все в порядке, и объяснил: он проработал в шахтах сорок лет и повидал столько падений, что по походке может определить, сильно ли пострадал человек.

Падения сами по себе — распространенная опасность в работе астронома и имеют богатую историю, начиная с эпохи, когда нормой было карабкаться по лестницам в клетку главного фокуса или на высокую платформу. Изрядное количество переломанных ног и спин пришлось на астрономов, ходивших в темноте по платформам Кассегрена или внутренним дорожкам купола. Но почти в каждой из баек о таких случаях есть трогательное упоминание о том, как пострадавший астроном с медицинской каталки скорбно дает указания коллеге-наблюдателю: «Закончите съемку! Потом переходите к следующему объекту!» — он корчится от боли, но не желает терять ни минуты телескопного времени.

Темнота в куполе также осложняет дело: астрономы получали ушибы, серьезные сотрясения мозга и даже теряли сознание, взволнованно вбежав из теплой комнаты в непроглядно темный купол и врезавшись головой в противовес телескопа или бетонную опору. Низкие температуры также были причиной проблем в эпоху ручного наведения телескопов и работы в куполах. Не один астроном, прижав глаз к окуляру, обнаруживал после длительной съемки, что слезы и нежная кожа вокруг глаза примерзли прямо к металлу. Одному наблюдателю удалось отвинтить окуляр и прямо с ним на лице уйти в соседнюю теплую комнату, где он дождался, пока окуляр отмерзнет, чтобы установить его на место и вернуться к наблюдению.

Наслушавшись подобных историй, которые часто рассказывают с усмешкой даже сами незадачливые наблюдатели, вспоминающие о полученных по собственной вине травмах, хочется воспринимать их как забавные фарсы. Нетрудно представить себе, как ученые, сонно моргая от недосыпа и хохоча от эйфории, вызванной кислородным голоданием, кругами носятся по куполу и бьются головой о выступающие части оборудования, будто герои старых немых комедий. Однако на самом деле все гораздо серьезнее.

Случайная травма может показаться единичным инцидентом, но в действительности каждая из них является напоминанием о том, насколько уязвимы бывают наблюдатели. Несмотря на то что давно разработаны протоколы и системы безопасности для защиты людей, факт остается фактом: астрономы, выполняя свой профессиональный долг ради интересов науки, работают в темноте внутри огромных движущихся зданий с тяжелым оборудованием, которое требует, чтобы профессионально подготовленные люди управляли им с особой осторожностью.

Эта отрезвляющая реальность ощущается особенно остро в истории Марка Ааронсона.

Марк Ааронсон, астроном из Аризонского университета, изучал одну из самых давних и захватывающих задач в астрономии: значение постоянной Хаббла. Первоначально предложенная самим Эдвином Хабблом в 1929 году, эта константа представляет собой число (коэффициент, связывающий расстояние со скоростью), введенное в обманчиво простое уравнение, предназначенное для точного описания расширения Вселенной. Однако измерение самого числа невероятно сложно и требует как можно точнее определить расстояние до галактик, удаленных от нас на миллиарды световых лет. В результате точное значение постоянной Хаббла (которое колебалось от 50 до 100 на протяжении многих лет и в настоящее время остановилось где-то между 65 и 75 — смотря у кого спрашивать) было источником весьма ожесточенных споров среди астрономов на протяжении почти столетия.

К 1980-м годам Марк был одним из выдающихся молодых умов, работающих на переднем крае этой области науки, постоянным участником конференций, где обсуждались новые исследования, связанные с постоянной Хаббла. Он также был чрезвычайно опытным и увлеченным наблюдателем и имел большой опыт работы с телескопами, начиная со студенческих лет в Калифорнийском технологическом институте. К тридцати шести годам он уже получил несколько престижных научных наград, в том числе премию Джорджа Ван Бисбрука в Аризоне, премию Барта Бока в Гарварде и премию Ньютона Лейси Пирса, присуждаемую Американским астрономическим обществом за выдающиеся достижения в наблюдательной астрономии.

В ночь на 30 апреля 1987 года Марк со своим студентом вел наблюдение на четырехметровом телескопе Китт-Пик в рамках текущей работы по определению расстояний до других галактик и уточнению постоянной Хаббла. Ранним вечером он попросил повернуть телескоп и купол так, чтобы они указывали на новую галактику, а затем поспешил на мостки купола, чтобы определить состояние неба.