Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга первая. Встречи и знакомства

На эту тему у меня бывают крамольные мысли. Вот за каким чёртом лечат наркоманов? Ведь в этом нет смысла, потому что они почти поголовно парии. Это самохотная болезнь, как выражались во времена Петра первого. Наркоман идёт к врачам для того, чтобы снизить дозу, а не завязать. Наркомания всего лишь симптом пустой души, и священники поступают гораздо логичнее, пытаясь повлиять на причину. Разве могут уколы и гемодиализ изменить характер? Да ни в жизнь! А нормальный человек, случайно попавший в эту трясину, выберется оттуда своей волей.

Если трезво посмотреть на вещи, то не трудно понять, что наркомания и наркомафия порождены законодательными полузапретами. По закону нельзя, а с другой стороны, как бы и можно. Россия – страна полузапретов. Личное оружие, самооборона, да куда ни глянь. Это унижает личность, и делает её реально несвободной. Система полузапретов много хуже полного запрета или его отсутствия. Плюс ориентация на европейский псевдогуманизм, который только внешне похож на гуманизм, а копнёшь…

Па ум приходит опыт некоторых азиатских стран, где наркоторговлю подавляют драконовскими методами. Тоже вариант, но это всего лишь удержание уровня. Искоренить явление таким образом практически невозможно. На мой взгляд, гораздо эффективнее обратный подход – снятие всех запретов. Кое–где это существует, например в Амстердаме. Но эти полумеры есть проявление псевдогуманизма, когда права социальных отбросов ставятся выше интересов нормальных граждан. Политика в этом вопросе должна быть активной. То есть государство должно взять в свои руки производство и распределение тяжёлых наркотиков, и выдавать всем нуждающимся без ограничений. Желательно бесплатно, как это происходит с инсулином. Это еретическое предложение имеет много плюсов, как морального, так и социально–экономического характера. Обанкротится и исчезнет незаконный наркобизнес, а также связанные с ним преступления. Прекратится вовлечение молодёжи в наркоманию, так как происходит оно не по злобе, а ради прибыли. Не будет воровства, грабежей и убийств, совершаемых наркоманами ради дозы. Для населения эта свобода большого значения иметь не будет, ведь нормальному человеку дорогостоящий или бесплатный порошок одинаково без надобности. Примерно так для здорового человека инсулин не имеет ценности. Но, чтобы эта политика сработала, необходимо условие – употребляющих зелье следует признать недееспособными, и тем самым ограничить в правах. Запрет на участие в выборах и на вступление в брак вряд ли вызовет у наркоманов протест, а для общества это важно. Обозначится наглядная граница. Молодёжь увидит в них париев, больных неудачников, а не героев и бунтарей. И в этом настоящий гуманизм – дать каждому желаемое с наименьшим ущербом интересам общества. У крыс тоже имеются парии, так они их используют для дегустации пищи на предмет отравы. Ну, а кто соблазнится существованием в наркотическом зазеркалье, то туда ему и дорога. Верно сказано у Ницше: – «Падающего подтолкни».

Мы уже ехали по Кущёвской. Родион Алексеевич прервал лекцию, свернул к заправке и стал в очередь машин. Я заметила ему,

– Сейчас заправочных станций много, мы даже проехали мимо пустой, так зачем же стоять в очереди?

Родион Алексеевич усмехнулся,

– Где мухи, там жизнь, как сказал грузин из анекдота. Местный житель давно вычислил место, где без обмана. А за хорошим товаром постоять не грех.

Когда мы снова поехали, то я не выдержала и ляпнула,

– Родион Алексеевич, у вас нестандартная теория психологии характера, в каком-то геометрическом аспекте.

– Да уж, какая есть, – буркнул он раздражённо, и замолчал. Но ненадолго.

– Я понимаю. Всё это выглядит дилетантски, но я никому не навязываю свои взгляды. Это, так сказать, для внутреннего употребления. И знаете, в реальности всё подтверждается.

– А как вы себя самого определяете по вашей системе?

– Ну, однозначно ответить трудно. Посторонний человек определил бы меня как исполнителя, да таковым, честно говоря, я и был. Однако всю жизнь я ощущал в себе некие лидерские задатки, но весьма неопределённые. Наверное, это было заметно, потому что, сколько себя помню, на меня всегда пытались навесить ответственность, и продвинуть на должность в самых разных сферах деятельности. Будь у меня хоть немного честолюбия, то я наверняка сделал бы успешную карьеру. И неважно где – на производстве, на службе, в творчестве или в политике с равным успехом. Перспективы были везде. Но я предпочёл личную свободу. Вначале интуитивно, а затем сознательно я придерживался некоего принципа, определяющего суть этой свободы. Не так давно я прочитал в книге Аркадия Арканова его определение свободы. Точно не процитирую, но суть в следующем – истинная свобода по Арканову выражается формулой: «Чего не хочу, того не делаю», а не формулой: «Что хочу, то и делаю». Мне показалось, что эти слова у меня украли, так как я всегда старался придерживаться именно этого принципа.