Обратный отсчет

Николь накрыла уснувшую малышку одеяльцем, проследив, чтобы оно оставалось ниже ее лица. Потом уснула на диване, а когда проснулась, пошла посмотреть, как там Аманда. Одеяльце закрывало ее личико. Николь одернула его и взяла Аманду на руки, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но это было не так. Аманда умерла. И виновата в этом была Николь.

До того как позвонить Донне и в скорую, она затолкала белое одеяльце в ящик, а потом стала ждать кары, которую заслужила. Но когда пришли результаты вскрытия, там был указан только синдром внезапной остановки дыхания.

Николь никому не рассказала про одеяльце. Но всегда была уверена, что Донна знает. Даже когда нет доказательств, мать всегда знает правду.

Почти двадцать лет это одеяльце душило Николь. Непонятно, умерла Аманда от апноэ или от того, что задохнулась.

Николь закрыла глаза и увидела фиолетовые огоньки чакры третьего глаза. Она сдалась неизвестности и приняла то, что никогда не сможет узнать.

Но как бы ни была Николь осторожна с Куинн, она никогда не перестанет бояться за ее жизнь.

Николь поставила бутылочки со смесью в модную сумку для подгузников и повесила ее на плечо, взяла Куинн, открыла засов на двери и включила сигнализацию, хотя это уже не имело значения.

Они приехали на станцию «Гранд-Стейт» в семнадцать пятнадцать. Сейчас, когда все на самом деле должно было произойти, сердце бешено колотилось от волнения.

— Ты — лучшее, что случилось в моей жизни, — сказала Николь своей дочке.

Она стала искать в сумке телефон, чтобы проверить время, и увидела, что сверху лежат клейкие листочки.

Морган ведь никогда не увидит стену с записками в ее кладовой. Она может никогда не узнать об опасности, которая грозила Куинн. А если Донна действительно способна на месть, Николь должна предупредить Морган. Было почти семнадцать двадцать. У нее оставалось совсем мало времени, и вот, впервые за двадцать лет, она написала имя Аманды.

Николь заплатила за билет и стояла возле эскалаторов, ведущих к платформе. Лифт не работал. Посмотрев вниз, она вдруг представила, как ребенок падает и разбивается, и от испуга у нее потемнело в глазах.

Куинн захныкала. В груди Николь вспыхнул ужас. «Пожалуйста, не плачь. Не привлекай к нам внимания!» — взмолилась она мысленно.

Женщина, стоявшая рядом, наклонилась к Куинн:

— Какая красивая малышка! Сколько ей?

— Семь недель, — ответила Николь.

— Ох, это просто бесценно. Наслаждайтесь этим временем. Все так быстро проходит.

Женщина ступила на эскалатор и уехала. Николь сделала глубокий вдох и тоже поехала на платформу. Наконец она увидела Морган и так сильно прикусила губу, что пошла кровь. Сияющие черные волосы Морган каскадом спадали на спину, на ней было простое, но красивое кружевное платье. Она шла с опущенной головой, ни на кого не глядя. Теперь она увидит ее.

Николь отдаст ей Куинн.

Куинн будет в безопасности.

Морган получит то, чего так желала.

И Николь тоже.

Надо просто сделать еще пару шагов.

Вдруг Николь увидела, что из-за колонны появился, словно тень, человек небольшого роста, одетый в черные штаны для йоги и худи, капюшон которого скрывал лицо. Это Донна? Она проследила за ней?

Времени ждать больше не было.

— Я знаю, чего ты хочешь. Никому не позволяй причинить ей вред. Люби ее за меня, Морган.

Она отдала ребенка, Морган взяла. Николь немного отступила, чтобы не броситься к ней и не забрать дочку назад. Ей почудился аромат сандалового дерева. Она снова бросила взгляд на колонну.

И тогда человек, стоявший там, откинул капюшон.

Николь вскрикнула. Нет! Неужели! Неужели она все это время ошибалась?!

Поезд приближался.

Всем, кто видел, что произошло, показалось, что все случилось очень быстро. Но для Николь время замедлилось. Она увидела, что Морган бережно держит Куинн, и поняла, что эта женщина будет заботиться о малышке, любить ее. Перед тем как удариться о рельсы, Николь подумала: «Спокойной ночи, луна. Спокойной ночи, моя девочка».

Глава тридцать седьмая

Морган

Шесть месяцев спустя

— Бен, ты можешь достать те леггинсы в горошек из ящика? — кричу я.

Я меняю Куинн подгузник в детской, она лежит на красивом белом пеленальном столике, который Бен купил сразу после того, как я к нему переехала. Я заклеиваю подгузник, целую малышку в лоб и улыбаюсь, увидев, как она довольно пускает пузыри. У Куинн вылезли два передних зуба.

Ее комната солнечного желтого цвета. На стене рядом с ее колыбелькой нарисованы фиолетовые цветы, а на занавесках — месяцы. Над полкой висит фото, то самое: Николь и Бен, наряженные на Хэллоуин. Тогда старший брат заботился о своей маленькой сестренке, теперь же он заботится о племяннице, и я прохожу этот путь вместе с ним.

Поскольку Грег умер, мы с Беном смогли оформить предварительную опеку над Куинн, и я переехала к нему. Если четыре месяца мы будем хорошо справляться, нам предоставят полную опеку и мы сумеем официально удочерить ее… Отец Куинн отказался от нее, но, дав показания против Тессы, подарил нам возможность быть родителями для девочки.