Обратный отсчет

— Сейчас расскажу, Саша. — Подполковник наконец-то повернулся к собеседнику. — Пей чай, слушай внимательно и не перебивай. Если возникнут вопросы, задашь, когда я закончу. Годится? — улыбнулся Ветла.

— Годится. — Петренко уткнулся в кружку с удивительно ароматным чаем. — Можно сказать, весь внимание.

Неторопливо, в обычной своей манере, хорошо известной в бригаде, Ветла начал повествование о том, что творилось в этих краях, пока старлей Петренко скитался по просторам Центральной Азии.

…Буквально на следующее утро после отлета Александра в Союз на сторожевую заставу «Победит» произвели бандитский налет. Перед самым рассветом, еще затемно, к выносному посту типа «Кандьор», не включая фар, приблизилась афганская барбухайка и внезапно обстреляла его из гранатометов и пулемета. Погиб командир «Кандьора» сержант Виноградов, трое бойцов получили ранения. Рейнджер немедленно организовал преследование, и в трех километрах от «точки» барбухайку спалили и раздавили гусянками БТР-Д.

А через день на «Победите» уже в поте лица трудились проверяющие от Иванова и Михалкина — анализировали состояние воинской дисциплины и уставного порядка, боевую готовность сторожевой заставы, выискивая в первую очередь недостатки в работе старшего лейтенанта Петренко. Личный состав, однако, стоял горой за замкомроты и взводных, поэтому ничего криминального наковырять проверяющим не удалось. Но как только они копнули поглубже и всплыли «странности» в поведении командира роты, капитана Темиргалиева, начались неприятности — слишком много у того оказалось грехов.

Всплыло все — самогоноварение, пьянство, мордобой, издевательства над пленными и бессудные казни, а также несанкционированные контакты с афганскими полевыми командирами… Скандал угрожал стать таким резонансным, что его эхо могло докатиться чуть ли не до Дворца Амина. Темиргалиева срочно заменили, отправив в ссылку, в забайкальскую дикую Борзю, вместо Конотопа, куда тот мылился попасть по замене. Орден Красной Звезды, причитавшийся ротному, зарубили, но ему теперь было не до орденов — капитан был счастлив уже и тем, что его заменяют, а не отдают на растерзание военной прокуратуре.

Новым командиром подразделения срочно назначили старшего лейтенанта Старова, но несмотря на то, что это назначение можно считать удачным, командование бригады столкнулось с проблемой — что же, в конце концов, делать с этими «точками», вокруг которых закрутилась сплошная крупорушка — ежедневные обстрелы, минирования и засады.

Рейнджер воевал упорно и со знанием дела, однако силы оказались явно неравными — рота несла потери в людях и технике. Поэтому по завершении операции в Герате командир бригады подполковник Егоров собирался принять ответственное решение — либо убрать десантно-штурмовую роту со сторожевых застав «Победит» и «Грозный», либо усилить другими подразделениями.

В любом случае «духи» в этом районе теперь чувствовали себя далеко не так комфортно, как при Темир-туране. Петренко же в данном случае случайно сыграл роль катализатора, невольно ускорившего давно бурлившие негативные процессы, и теперь они приближались к критической отметке.

Разобравшись с делишками Темиргалиева, Михалкин решил устроить старшему лейтенанту Петренко еще одну неприятность. Он убедил Мирославского, дескать, не стоит никого специально посылать в Хайратон, чтобы заменить старшего команды по приему техники — «внезапно заболевшего» Щупа. С этим, мол, прекрасно справится старший лейтенант Петренко. А пока Хантер будет заниматься всеми этими делами, начальник политотдела с помощью своего приятеля подполковника Заснина из кадров армейского политотдела рассчитывал осуществить еще один злодейский план.

План этот заключался в полной дискредитации старшего лейтенанта Петренко в глазах руководства политотдела Сороковой армии, что в итоге привело бы к аннулированию приказа о переводе с повышением в Зону ответственности «Юг». Повод для этого лежал прямо на поверхности — ситуация с Темиргалиевым. В интерпретации Монстра это выглядело так: замполит роты длительное время покрывал своего командира, не докладывая о многочисленных нарушениях, имевших место в подразделении.

Неизвестно, что вышло б из этой затеи, но Александра словно оберегала незримая, но могучая «Искандерова стена»[105], всякий раз непреоборимо возникавшая перед Монстром. Внезапно на Михалкина обрушилась волна неприятностей, угрожавшая самому факту его существования в качестве начальника политотдела отдельного соединения. Источник этой волны находился где-то в Ташкенте, поэтому «концы» Михалкина в Кабуле оказались бессильными. Для начала Михалкин слетал в Кабул и вроде бы отбрехался там за прошлые грехи.