Обратный отсчет

Подоляк удивил сообщением о том, что обнаружился кот — тот самый полудикий черный котенок, сбежавший полтора месяца назад. Привезен на точку он был ради охоты на арыковых крыс, но крыс «локализовали» и без него, а кот бесследно сгинул. А однажды новый замкомроты решил проверить наличие мин на огневых позициях минометчиков — в так называемых орудийных погребках, которые представляли собой просто перекрытую землей щель. Но едва они с Индейцем сунулись в один из погребков, как из-за ящиков с минами на них с шипением бросился здоровенный угольно-черный котище. Индеец схватился за трофейный пистолет, но Базилио успел улизнуть. Поразительно, но каким-то образом он умудрился вымахать до таких размеров не только без пищи, но и без воды, причем при дневных температурах до шестидесяти градусов на солнце!

Ишак под гордым наименованием Масуд, спасшийся во время ночной засады, когда забили караван, жил теперь на заставе в «законе и авторитете», перемещаясь по территории независимо, как пес. Он и на свист откликался совершенно по-собачьи, но главным его достоинством было то, что он подчистую уничтожал окурки, уплетая их с завидным аппетитом. Помимо того, Масуд имел абсолютный слух, и если где-то на подлете находился реактивный снаряд, а люди еще не чуяли опасности, он с истошным ревом со всех копыт несся в так называемое «бомбоубежище» — здоровенную яму, перекрытую рамой сгоревшего «наливника», — где и пережидал артналет со стороны своих прежних хозяев.

Прибывший с «Грозного» новый ротный, старший лейтенант Старов, едва спрыгнув с бэтээра, сгреб бывшего замполита в охапку.

— Ну, Хантер, — тут же заявил он, сверкая белозубой улыбкой, — я тебя так просто не отпущу! И хотя Темир-туран безвременно нас покинул, законы восточного гостеприимства еще никто не отменял. — С этими словами он потащил дорогого гостя к офицерской землянке с накрытой «поляной» — самогон, нехитрая закуска и свежие лепешки, испеченные местным коком-узбеком.

— Это точно, — рассмеялся Петренко. — Темиргалиева нет, но дело его живет!

И снова он сидел за одним столом с мужиками, с которыми еще совсем недавно немало пришлось пережить. Однако буйной, как во времена прежнего командира, попойки не вышло — Хантер спешил вернуться в бригаду, Рейнджеру необходимо до темноты успеть на «Грозный», где замкомроты Петренко, к своему стыду, так ни разу и не побывал.

— У меня тут для тебя кое-что есть, — обратился к нему новый ротный, когда офицеры и прапорщики по знаку вышли из землянки — как бы на перекур. — Вот тебе пайса — из тех, что ты распределил по справедливости, когда в «мандэхе» забили караван… — Рейнджер усмехнулся, передавая пакет. — Тут, между прочим, Гнус, то есть бригадный особист, майор Иванов, усиленно вынюхивал, гнилые вопросы задавал, типа: а сколько ж всего денег было в том курдюке? А мы: понятия не имеем, замполит запретил даже притрагиваться к нему, чтобы и отпечатков пальцев не оставить, а сами фигу в кармане держим — мол, жди, кто ж тебе, тварь, скажет!.. Ну, и еще тебе от нас на память — небольшой бакшиш. — Ротный полез под самодельный стол и с трудом выволок оттуда парашютную сумку, в которой что-то позвякивало. — Здесь трофейное оружие и четырнадцать бутылок первача — старшина успел нагнать. Не с пустыми же руками тебе на новом месте представляться!.. Вот и все, а теперь пошли на линейку. Там личный состав построен, скажи народу что-нибудь на прощание!

Бойцы и в самом деле уже выстроились на линейке в ожидании бывшего замкомроты. Подоляк доложил ротному, тот поздоровался и начал речь, судя по всему, заготовленную заранее.

— Товарищи офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты! — с подъемом произнес Рейнджер. — От нас сегодня уходит в Зону ответственности «Юг», на должность замкомандира отдельного десантно-штурмового батальона, наш боевой товарищ — старший лейтенант Александр Николаевич Петрен…

Ротный не успел договорить — его прервал истошный ослиный рев. Масуд галопом пронесся перед строем и вихрем влетел в убежище. Двумя секундами позже послышался гул реактивных снарядов на излете, и вот уже земля заходила ходуном, громыхнули разрывы, полетели камни, завизжали осколки. По словам Рейнджера, с некоторых пор в окрестностях «Победита» регулярно беспредельничали, сменяя одна другую, две душманские реактивные пусковые установки на «тойотах».

Однако сторожевая застава уже ни в чем не походила на тот колхоз, который Хантер застал полтора месяца назад. Бойцы мгновенно заняли позиции согласно боевого расчета, ударили в ответ «гвардейские минометы» Индейца, заговорили тяжелые пулеметы и автоматические гранатометы пулеметно-гранатометного взвода — «духам» здесь явно не давали спуску. Перестрелка затянулась на час, поэтому прощание пришлось сократить до минимума.

Обнявшись с каждым из офицеров и прапорщиков, с Зубом, Айболитом, Пьянью и другими сержантами и солдатами, похлопав Масуда по крупу и угостив его «сырой» сигареткой, старший лейтенант забрался на броню, махнул рукой — и машина тронулась навстречу неизвестности…