Обратный отсчет: Тлакантский синдром

«Мартышки. Что ж, дожидаться их не буду,» — сармат закинул сфалт за плечо и полез вверх по вентиляции. «Раньше соседний штрек не осмотрел — придётся разбираться на месте. Тоже, наверное, протекает…»

…По взлёту кривой графика сигма-излучения можно было отследить штрек под землёй — а когда Гедимин подошёл к замурованной вентиляционной шахте, омикрон-излучение перевалило за полсотни микрокьюгенов. Сармат, беззвучно помянув уран и торий, осторожно снял механическим резаком верхнюю часть «крышки», слепленной из осколков камня и фрилового «цемента». По бокам от неё вода проложила себе узкие пути — и, видимо, не вчера, — внутренняя часть «пробки» истрескалась и улетела вниз от одного пинка. Солнце осветило жёлтые потёки на стенах шахты — они начинались уже в паре метров от поверхности. Гедимин пополз вниз, стараясь их не задевать — но пальцы, ища опору, нащупали что-то мелкое и колкое. Свет фонаря отразился от россыпи микроскопических кристаллов сингита. Сармат, выругавшись про себя, подтянулся, рывком задвинул крышку — и выключил фонарь. Он был уже ни к чему — вентиляционный колодец тут и там светился тусклой холодной зеленью.

Сингит прорастал мелкими «щётками» по следам вкраплений урановой смолки; чем глубже спускался Гедимин, тем свет становился ярче, а показания дозиметра нравились сармату всё меньше. «Маккензи, sa hasukemu! Он хоть за чем-то следит или только зады „макакам“ лижет⁈»

На верхнем горизонте с потолка сочилось, под ногами чавкало — сквозь щели в плохо заделанных вентиляционных шахтах вниз намыло песка, перегноя, ошмётков разлагающейся органики — в основном растительного происхождения. Но Гедимину не было до этого дела — он всё равно собирался спускаться ещё ниже, на относительно сухой горизонт «Бета». Зелёные пятна на стенах, потолке и полу — это было гораздо хуже.

Самые крупные кристаллы сингита успели дорасти до полусантиметра. Сармат не собирался рассовывать их по карманам — но через пару минут обнаружил, что ищет свободную нишу для полной горсти ирренциевой руды. Свет на «ободранной» полусотне метров потускнел — но штрек «горел» омикрон-излучением с двух сторон. «Сто двадцать микрокьюгенов… и, похоже, заражение шло сверху. Внизу чище,» — думал сармат, глядя на стрелку под экраном дозиметра. Как он ни пытался направить её на горизонт «Бета», она упорно разворачивалась к «Альфе».

Нижний горизонт от верхнего отстоял на тридцать метров. Изредка на стенах попадались жёлтые крапины, проросшие микроскопическими кристаллами сингита. Штук пять полос зелёного свечения Гедимин насчитал и тут — но стрелка на дозиметре указывала вверх. «Шахту не заражали, но сверху натекло…» — сармат огляделся по сторонам. «А в принципе, можно и не спускаться. Только как-то почистить верх…»

Он вспомнил о баллоне с меей, спрятанном под бронёй — без возможности пополнить запасы вещество было практически бесценным. «Столько сингита… Я там год буду возиться. Да и на кой мне сейчас ирренций⁈»

Он покосился на карманы, набитые мелкими кристаллами. Надо было бы вытряхнуть их где-нибудь в лесу — пусть подбирают радиофаги… «Интересно, почему Клоа из того гнезда сюда не добрались? Тут уже полно еды. Может, попробовать их подманить?»

Гедимин прислушался к тишине — до нижнего штрека, стоило отойти от вентиляции, даже стук капели не долетал. С воздухом тоже было туго — соседние колодцы, кажется, замуровали надёжнее. «Пойду проветрю. Сверху лес, сюда никто не лезет, — ещё один выход мне не помешает. А место нормальное. Здесь и останусь. Крупные щётки сингита я убрал, излучение упало, синтезироваться ему больше не из чего, — может, обойдётся без радиофагов. Неохота их тут разводить…»

25 апреля 00 года. Земля, Северный Атлантис, заброшенные урановые шахты

Накопившийся радон с нижних ярусов вытянуло — так «говорил» сигма-сканер, и он же показывал полосы слабой ряби вдоль стен верхнего штрека. Гедимин направил на одну из них дозиметр и беззвучно выругался — излучение снова перевалило за сотню микрокьюгенов. «Синтез, чтоб его! Мы на „Полярной Звезде“ тогда бились над каждым миллиграммом — а всего-то надо было распылить в урановой шахте и забыть на год…»

С тяжёлым вздохом сармат заглянул в один из карманов с ирренциевой рудой и полез вверх по штреку. «Что ж, попробуем подманить радиофагов…»

Расставаться с кристаллами сингита совсем не хотелось — но Гедимин, стиснув зубы, выкладывал «фонящую» тропу от шахты к шахте — по крупице минерала каждые пять метров. Через полчаса он вышел к вентиляционному колодцу старого убежища — и остановился, медленно поднимая сигма-сканер. Он оставлял крышку замаскированной снежными глыбами; они превратились в мелкие полурастаявшие ледышки, но это было полбеды. «Заслонка» была сдвинута на две трети — и вряд ли это сделали Клоа.