Образы мифов в классической Античности

Абсолютно иную мифологическую интерпретацию предложил Бернард Эшмол. По его версии, на одной стороне вазы (ил. 192) мы видим аллюзию на брак Пелея с Фетидой, на другой (ил. 193) – их сына Ахилла. Смертный Пелей (A) вступает через врата в мир богов, где его сердечно встречает Фетида (C), морская богиня, на природу которой указывает морской монстр на ее коленях. Здесь Эрос (B) играет решающую роль: он ведет героя к его невесте. Бородатый мужчина (D) отождествляется с Посейдоном, одним из богов, претендовавших на руку Фетиды, пока не открылось пророчество о том, что ее сыну суждено превзойти отца, и это тут же умерило любовный пыл всех богов.

По этой интерпретации на другой стороне вазы (ил. 193) предстает плод союза богини и смертного – Ахилл. Этот герой отважно сражался в Троянской войне, но в конце был убит. Одно из преданий проясняет посмертную судьбу Ахилла: его божественная родительница перенесла его на Белый остров (в Черном море), где душа героя соединилась в браке с прекрасной Еленой, которая, как и положено дочери Зевса, тоже наслаждалась заслуженными прелестями загробной жизни. Эшмол утверждал, что Ахилл (Е) показан рядом с его надгробным памятником, Елена (F) – перед платаном, ассоциирующимся именно с ней, а неподалеку Афродита председательствует на этом последнем счастливом свадебном торжестве. Предполагается, что перевернутый факел в руке Елены символизирует смерть и, следовательно, показывает, что действие происходит на Белом острове.

В 1979 году Джон Хинд согласился с версией Эшмола о Пелее и Фетиде, но предположил, что сцена на обратной стороне вазы (ил. 193

) имеет отношение не к греческому, а к римскому мифу. Он отождествил юношу (E) с Энеем, троянским героем, который бежал из захваченной Трои в Италию и стал прародителем римлян. По пути Эней посетил Карфаген, где царица Дидона радушно его приняла и, под действием чар хитрой Венеры, влюбилась в него. Однако Энею не суждено было задержаться у ослепленной страстью Дидоны, и по божественному велению он ее оставил. Покинутая царица, не совладав с горем, покончила с собой и тем самым положила длительную (историческую) вражду между Римом и Карфагеном. Таким образом, предположил Хинд, возлежащая женщина с перевернутым факелом (F) – это Дидона, а стоящая поодаль богиня (G) – либо Венера (Афродита), либо Юнона (Гера); ту и другую глубоко задело то, что Эней отказался от своей любви к Дидоне, следуя цели, поставленной перед ним судьбой. Это, по мнению Хинда, объясняет суровый взгляд, который богиня устремляет на сидящего мужчину.

В 1995 году Хинд обнаружил то, что он счел новыми подсказками, и пересмотрел свои идеи относительно вазы. Главная подсказка заключалась в новой идентификации деревьев, подтвержденной экспертом из Kew Gardens[12]. Хинд пришел к выводу о том, что бородатый мужчина (D) не Посейдон, а Нерей, отец Фетиды (что идеально подходит к сцене, в которой Пелей и Фетида главные действующие лица), поскольку дерево перед ним – это разновидность олеандра, известного грекам как «нерион», таким образом, это каламбур с именем Нерей. Хинд также переидентифицировал дерево позади возлежащей женщины (F), отождествив его с белым тополем, по-гречески leuke, что значит «белый». Следовательно, это каламбур с местом действия, то есть Белым островом (версия Эшмола). И наконец, решающий аргумент Хинда: факел по-гречески – helene, это уже каламбур с именем дамы, которая держит факел.

Интеллектуальная жизнь римлян конца I века до н. э. – начала I века н. э. была чрезвычайно сложной и утонченной. Аристократы, которые могли позволить себе заказать или владеть таким предметом роскоши, как Портлендская ваза, были билингвы, говорили на латыни и греческом и прекрасно знали греческие мифы. Каламбуры, хитрые намеки, всё, что служило ключом к интерпретации, должно было прийтись им по душе.

Беглая сводка приведенных выше версий разных исследователей, конечно, не дает должного представления ни о присущей им тонкости и эрудиции, ни о богатых смысловых оттенках, раскрывающихся в выборе и изложении темы, ни о глубоких аналогиях, проводимых между произведениями искусства, ни о силе и масштабе их исследований.

И всё же ни одну из этих идей нельзя считать окончательной и общепризнанной. Есть над чем поразмыслить; есть немало еще интерпретаций, которые надо понять, и головоломок, которые ждут своего решения.

Статьи и книги, упомянутые в этой главе и перечисленные ниже, могут стать отправной точкой. А конечного пункта нет…

Книги и статьи, процитированные в этой главе

Дочери Ания

Trendall, A. D. The Daughters of Anios // Studien zur Mythologie und Vasenmalerei: Konrad Schauenburg zum 65. Geburtstag am 16. April 1986, ed. Elke Böhr and Wolfram Martini, p. 165–168. Mainz, 1986.

Сокровищница сифносцев

Ridgway, Brunilde Sismondo. The East Pediment of the Siphnian Treasury: A Reinterpretation // American Journal of Archaeology 69 (1965): 1–5.

Фриз Парфенона

Фотографии