Обреченность

Стало одиноко. Решил выйти на улицу, встретить хоть одну живую душу. Муренцов натянул сапоги, накинул шинель, за спиной хлопнула дверь.

* * *

В этот ночной час было совсем тихо, – ни шагов, ни шума мотора, ни звука шагов. Тишина. Укрытые ночной темнотой спали дома. В темной небесной бесконечности словно от озноба мелко дрожали звезды. Муренцов, спрятав подбородок в воротник шинели, шел по мощеной булыжником берлинской улице. Над головой повисло небо, наполненное ледяной влагой, изредка протекающей падающими каплями.

Женщина, маленькая и хрупкая, как девочка, неторопливо шла ему навстречу. В лунном свете были видны ее узкие плечи, шляпка, серое тонкое пальто. Ее каблуки неторопливо стучали по булыжной мостовой. Женщина прошла мимо, сучьими зелеными глазами мазнула по лицу Муренцова. Свет фонаря осветил ее лицо. Муренцов увидел белую кожу, тонкие, словно нарисованные брови, накрашенный порочный рот.

«Проститутка, – решил он. Усмехнулся, вспомнив Толстухина, его рассказы. – Шляндра». Проводив ее взглядом, он отвернулся и пошел по улице.

Горели редкие фонари на пустынной улице, но ни один не освещал ее. Кругом была белесоватая мгла, которая расстилалась по земле.

Ночью шаги гулки, и те же знакомые шаги через некоторое время послышались вновь. Та же маленькая женщина в нелепой шляпке шла навстречу, покачивая бедрами. Одинокая, как он сам, как все вокруг. Она вновь прошла мимо. Только лишь замедлила шаг. И опять бросились в глаза ее узкие плечи, тонкая талия, запах духов, прямые складки длинного серого пальто. И Муренцову пришла в голову мысль, что она каким-то образом почувствовала его потребность оказаться сейчас с кем-то рядом. Не сумев решиться, он долго смотрел ей вслед и, лишь когда в свете дальнего фонаря растаяла ее фигура, пошел за ней.

* * *

Павлов по совету Доманова решил ехать в Берлин к генералу Краснову. Доманов настоял на том, чтобы походный атаман, выезжавший до Новоельни в автомобиле, взял с собой усиленную охрану. Павлов согласился и поручил подобрать ему наиболее надежных казаков. Полусотню охраны возглавил Лукьяненко. Хорунжий Лукьянов и сотник Юськин выполняли роль телохранителей. Они сидели в машине рядом с Павловым. Недавно назначенный адъютант Богачев сел напротив, на откидном сиденье. Рядом с водителем сел Лукьяненко. Впереди колоны двигался трофейный ЗИС с закрепленной в кузове машины счетверенной пулеметной установкой. За ней – автомобиль Павлова. Замыкал – грузовик с казаками охраны.

Через пятнадцать километров колонну обстреляли. Пока на головной машине разворачивали пулеметную установку и длинными очередями били по зарослям, Богачев аккуратно всадил Павлову в лоб пулю из парабеллума. Вторым выстрелом был убит водитель.

Походный атаман умер мгновенно. Богачев вытащил из машины окровавленное тело и с криком «Убили! Атамана убили»! поволок его к грузовику в хвосте колонны. Ему помогали Юськин и Лукьянов. Напоследок Богачев еще умудрился бросить в салон машины гранату.

Немного постреляв, нападавшие отошли в лес. Их не преследовали. Кроме убитых Павлова и водителя были легко ранены трое казаков. Ревя клаксонами и стреляя в воздух, машины с казаками вернулись на территорию Стана. Немедленно были приспущены все флаги.

Вдова Павлова Феона каталась по земле и страшно кричала на все село. Казаки, узнавшие о гибели атамана, гуртом повалили к штабу. Несмотря на то что Павлов умер мгновенно и не успел произнести ни слова, Лукьяненко объявил, что перед смертью атаман завещал Доманову не бросать казаков и возглавить казачий Стан.

Юськин и Лукьянов подтвердили. В тот же день Доманов принял на себя обязанности походного атамана, тут же издав приказ, в котором отметил героизм сопровождавших Павлова казаков и не бросивших его на поругание врагам.

Вначале все прошло как по нотам.

В казачьем Стане был объявлен трехдневный траур.

Походного атамана Павлова отпели по православному обряду и похоронили с воинскими почестями. Впереди, в голове похоронной колонны несли венки из цветов. По старинному казачьему обычаю за гробом атамана вели коня убитого хозяина. К седлу коня были приторочены винтовка и шашка. За гробом шел Доманов, за ним офицеры штаба, старшие офицеры, Доманов произнес речь. Старики переломили пополам и положили в гроб подаренную генералом Красновым шашку. С обнаженными головами казаки подходили к могиле и бросали в нее горсти чужой, холодной земли.

Но через три дня все пошло не так. В казачий Стан заявился уполномоченный СД унтерштурмфюрер Кербер и очень заинтересовался тем, как партизанский снайпер мог стрелять пистолетными патронами калибра 7,65. Кроме того, его очень заинтересовал вопрос, как партизаны с расстояния 150–200 метров смогли закинуть гранату в машину Павлова.