Обреченные любить

Сестра молча смотрела на него, и, не дождавшись ее реакции, он сник. Однако, дав ему время помучиться, она спросила:

— Какая еще Сара?

Эрнест был заметно разочарован. Такая важная новость заслуживала большего внимания. Но он напомнил себе, что бедная сестра была слишком занята.

— Это молодая женщина, которая едет вместе с Эли, Ривером и мальчишкой Райсом.

Пруденс прищурилась.

— Значит, женщина, которая едет в их фургоне, сидела в тюрьме? — Она снова легла и положила тряпку на глаза. — Тебе послышалось.

— Нет! — яростно прошептал Эрнест, наклонившись к ней. — Я слышал каждое слово. Эли сказал, что Сара сидела в тюрьме, а Ривер велел ему помалкивать об этом. А Сарой зовут женщину, которая едет с ними.

Пруденс опять сняла тряпку и задумчиво уставилась на парусиновый тент.

— Не знаю я никакой Сары. Как она выглядит?

— Это молодая женщина. На вид ей лет двадцать с небольшим. Маленькая, с красивыми каштановыми волосами и большими карими глазами. Она иногда ходит к Уильямсам… ну, тем, у которых много детей.

— А она… — попыталась прервать его Пруденс, но он был слишком увлечен.

— Очень тихая, почти не улыбается, а когда все-таки улыбнется, это… это…

— Эрнест! — прикрикнула на него сестра.

Он тут же пришел в себя. Ее грозное лицо заставило его стушеваться.

Убедившись, что брат внимательно слушает ее, Пруденс спросила:

— А как, по-твоему, в ее поведении нет никаких странностей?

Эрнест на мгновение задумался. Он часто следил за Сарой, но та никогда не замечала его. Она была не слишком общительна, и до сих пор это не казалось ему недостатком.

— Ну… — Он запнулся. — Теперь она действительно кажется мне немного странноватой.

— Слушай, преступникам не следует ехать в одном караване с порядочными людьми, — заявила Пруденс громко, словно уже споря с кем-то, и вдруг спросила: — А Ривер сказал, за что она попала в тюрьму?

У Эрнеста расширились глаза.

— За грабеж! — громко прошептал он.

— Сходи за моим мужем. Нужно обсудить, как нам быть дальше.

Даниель вышел из комендатуры и огляделся. Форт-Кирни представлял собой всего лишь несколько домов, сгрудившихся вокруг площади, но, как всегда бывает весной, он был заполнен переселенцами, охотниками, индейцами, волами, мулами и фургонами. Даниель так привык к этому зрелищу и звукам, что не мог представить себе Форт-Кирни иным, хотя часто бывал здесь и в другое время года.

Он остановился на крыльце и прислонился к столбу. Его мучило чувство вины, ведь пришлось нарушить данное Саре обещание и выдать Эли ее тайну. Тут внимание его привлекла лавка маркитанта, у которой топилось много народу. Там была и Сара.

Как столь просто одетая женщина умудряется выделяться в толпе? — невольно подумал он и отвернулся. Сару сопровождал Райс, так что о ней можно было не беспокоиться. Лучше побродить по городку, посмотреть, нет ли тут старых приятелей, и собрать как можно больше новостей, решил Даниель, однако глаза его помимо воли снова нашли Сару.

Она откинула шляпу на плечи, и ее волосы, освещенные ярким солнцем, горели как огонь. Она стояла у фургона и присматривала за Райсом, который грузил в него покупки. Мальчик что-то рассказывал, то и дело прерываясь, чтобы сходить за очередным ящиком. Времени уходило вдвое больше, но Сару это явно не волновало. Даже с такого расстояния было видно, что она улыбается Райсу.

Даниель кивнул мальчику, который помахал ему рукой, и вдруг, даже не успев осознать, что делает, поспешно пошел через площадь. Сара тут же тревожно обернулась.

— Мы с мисс Сарой почти закончили, — сказал Райс. — Поедешь с нами в лагерь?

— Лучше бы ты работал больше, а болтал меньше, — с притворной строгостью сказал Даниель. — Иначе никогда не закончишь.

— Есть, сэр! — ответил тот, продолжая улыбаться, а потом пошел к лавке за последними ящиками.

Когда мальчик ушел, Даниель понял, что стоит слишком близко к Саре. Та не поднимала глаз.

Я заставляю ее нервничать, догадался Даниель. С чего бы это? Может быть, у нее есть причина чувствовать себя виноватой?

Сара остро ощущала его близость и боялась выдать себя. Она понимала, что должна сказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку, но не могла. В результате сочла за лучшее смотреть на лавку, не смея обернуться.

Даниель не мог оторвать взгляд от ее профиля и тоже ощущал неловкость. Если кто-то и должен был чувствовать себя виноватым, то именно я, признался себе он. Его мучила совесть, и он понимал, что Сару следует предупредить о том, что ее тайна раскрыта.

— Мне нужно поговорить с тобой, — наконец сказал он.

Сара вздрогнула и обернулась, пытаясь справиться с собой и надеясь, что Даниель не заметит ее взвинченного состояния.

Он сделал шаг в сторону, прислонился к фургону и уставился в пространство поверх ее плеча. Она казалась сейчас такой беззащитной и уязвимой, что ему трудно было посмотреть ей в глаза.

Подошел Райс, снял с плеча мешок муки и с довольным видом поставил его на пол фургона.

— Вот и все, — объявил он.

— Окажи мне услугу, — обратился к нему Даниель. — Я привязал пегого к коновязи на том конце площади. Отведи его в лагерь.