Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы

Я встаю и начинаю говорить, что все обвинения не соответствуют действительности, что свидетелей заставили подписать показания против меня насильно, что мое поведение в лагере было правильным, что я делал все необходимое для оказания помощи заключенным. Вижу, что трибунал сидит, курит, разговаривает между собой и не слушает меня. И я замолчал и сел на стул. И так просидел минут 10. После этого председатель погасил сигарету, встал и спросил меня: «Все?»

Я, понимая, что говорить с ним бесполезно, сидя ответил ему: «А чего перед вами бисер метать, вы все равно меня не слушали». Он произнес: «Суд удаляется на совещание». Но они остались сидеть за столом, а меня и всех остальных охранники вывели в коридор.

Мальчишка-охранник сказал мне: «Ну, тебе дадут лет пять!» «А ты откуда знаешь сколько?» — «Да я не первый день на суде работаю охранником, знаю, кому, за что, сколько дают».

И вот мы входим в зал и мне зачитывают приговор: «На основании статьи 5-1б УК РСФСР с санкцией статьи 2 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 апреля 1943 г. подвергнуть каторжным работам на срок 15 лет с последующим поражением в правах по пп. „a-в“ ст. 31 УК РФ РСФСР на пять лет без конфискации имущества за отсутствием такого за осужденного. Срок отбытия назначения исчислять с 20 октября 1945 г. Приговор обжалованию не подлежит».

Захожу к секретарю суда расписываться за приговор. Она часто приходила к нам в ансамбль, мы были с ней знакомы. Она дает мне приговор на подпись и говорит: «Игорь, что ты наделал? Зачем выступил со своим бисером? Посмотри, твой приговор до суда был отпечатан на машинке, и тут стоит — 10 простых лет. Их зачеркнули и сверху чернилами поставили 15 каторжных!»

Вот так закончилось мое судебное дело. Я просидел в тюрьмах Вены, Будапешта, Львова до февраля 1946 г.

В лагерь шахты № 5 Воркутлага прибыл 21 марта 1946 г. Но это уже другая история…

Анатолий Наумович Жуков. Скажи «кукуруза»

Анатолий Жуков родился в Днепропетровске в 1922 г., с 1933 г. — в Москве. В 1941 г. учился на 2-м курсе ИФЛИ. 9 августа 1941 г. призван в армию, в Сокольниках. 23 февраля 1942 г. закончил Рязанское пехотное училище им. К. Ворошилова. Потом Тула, потом Гороховецкие лагеря — формирование. Весной 1942 г. его направили в Севастополь, влив в состав 9-й бригады морской пехоты. В конце мая и в июне оборонял Балаклаву и Сапун-Гору, где в плен попало около 6о тысяч человек.

Самого его взяли 1 июля 1942 г. Пешком отправили в Бахчисарай. Первым делом там: скажи «кукуруза», потом — показывай член, если скажешь, что татарин, — тут же тебя татары и разоблачат (дело-то происходит в Крыму!). Его спасли — отсутствие документов, русская фамилия, не еврейская внешность, но свое отчество — Наумович — он все-таки поменял на Николаевич.

Из Бахчисарая — в Симферополь, а оттуда — в Днепропетровск. Главный лагерь там был в тюрьме, но его отправили в команду на металлургический завод в Нижнеднепровске — там он и работали: меняли скаты на железнодорожных вагонах на европейскую колею.

Приготовился к побегу, но его выдали и поймали до побега. Избили — и вернули в Днепропетровскую тюрьму. Там ему помогли полицаи — Федорченко и Бугаев.

Увезли по 40 чел. в товарном вагоне в Житомир. Не было воды. Несколько человек умерло. А из Житомира отправили опять в Крым, в район станции Багерово, что близ Керчи.

В сентябре 1943 г. в районе станции Алешки (кучугуры) бежал по направлению к фронту. В селе Британы его поймали, отвезли в арестный дом гестапо в Каховке. Пешком — до Николаева. Оттуда в эшелоны — с остановкой в Перемышле — в Германию, в шталаг Хемер, оттуда распределяли по шахтам (он был на шахте Конкордиа). В лагерной больнице он поправился — от анемии. Затем лагерь в Оберхаузене, где он попал в медчасть, которой ведал старший санитар Шредер. Освободился Жуков в Бауцене.

Скончался А. Жуков 25 сентября 2005 г. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Текст печатается по рукописи, разобранной и переписанной его вдовой — Ниной Терентьевной Жуковой.

Павел Полян.

Невозможно забыть о том страшном времени, когда после падения Севастополя летом 1942 г. я оказался в немецком плену. Воспоминания приводят меня в ужас. Как это можно было пережить и выжить? Кроме того, я еврей и, если это будет известно немцам, — я обречен на смерть. На войне, конечно, в любой момент ты можешь быть убит, ранен, попасть в плен.

В своих воспоминаниях о плене я хочу остановиться на трех эпизодах, когда я был на волоске от смерти. Во-первых, это сдача в плен. Во-вторых, пребывание в арестном доме гестапо в городе Днепропетровске. И в-третьих, это каторжная работа на угольных шахтах Рурской области.

Сдача в плен.

Июль 1942 г. Пал Севастополь. Без еды, без воды и почти без оружия с боями уходим к Балаклаве. На высотах Балаклавских гор видим вражеские танки, которые время от времени обстреливают нас.