Обреченные пылать

– Может быть её подменили в роддоме? – ухмыльнулась Нат.

– Всё дело в пигментации кожи, – заулыбалась в ответ Паула. – Но это сложный вопрос. Гораздо проще ответить на то, как я решилась на трёх погодок… Всё достаточно просто – мы с Дарреном не предохранялись.

– Как? – округлила глаза Коко. – Совсем?

– Нет, не совсем, – отставила стакан с пуншем Паула. – Кармелиту мы специально сделали. Бенита получилась случайно – оказалось, что у меня сместилась противозачаточная диафрагма. В случае же с третьим ребёнком порвался презерватив, но мы слишком поздно это заметили. За противозачаточным решили не ехать, почему-то решив, что снаряд третий раз в одну воронку точно не попадёт. Собственно так и появилась Мерседес, – пожала плечами блондинка. – А знаете, что самое интересное? Что все три раза мы хотели девочек, и, как видите, наши желания сбылись. Но больше рожать я точно не собираюсь. Это ужасно выматывает. Я имею ввиду не только беременность, а в принципе всё материнство. Да я сплю не больше пяти часов в сутки! Если бы не помощь Даррена, наверное бы просто с ума сошла от всех этих распашонок, молокоотсосов, детских криков, грязных горшков, варения детских смесей…

– Ладно-ладно, не продолжай, – остановила Паулу я. – Я тебя прекрасно поняла. Теперь ни за что не стану матерью.

– А я бы родила себе одного ребёночка, – на выдохе, совершенно неожиданно выдала Нат.

– Ты?! – в один голос удивились мы с Коко.

– А что? Думаю из меня бы вышла неплохая мать.

– Пени спрашивает, – решила перевести вопрос сестры я, – кого бы ты хотела – девочку или мальчика?

– Да мне всё равно, – поджав губы, пожала плечами огневолосая, и здесь я поняла, что она это всерьёз.

– Лично мне одного сына хватило! – вдруг выпалила Коко. – Он был совершенно неуправляемым ребёнком. Благо что вырос хорошим человеком и уехал жить в Германию, избавив меня от своих хулиганств. Стал уважаемым конструктором, заботливым отцом, думаю, что весьма неплохим мужем… Ах, девочки, как же я иногда по нему скучаю! Мы не виделись уже целых полгода. Таша, не слушай всех этих молодых мамочек. Дети – это счастье, которое, как и всякое другое счастье, можно оценить в полной мере только после того, как оно придёт к тебе лично.

– Хочешь сказать, – криво ухмыльнулась я, – что я должна завести себе нахлебника, вырастить его, а потом, когда этот неблагодарный бросит меня и умчиться за своим счастьем на другой конец света, я вынуждена буду ещё и скучать по нему? Ну уж нет. Я точно не собираюсь становиться матерью. Не в этой жизни.

– Если не в этой, тогда в какой? – не отставала Коко.

“В той, в которой Таша Грэхэм не стала Ташей Палмер”, – мысленно произнесла я, но в ответ лишь молча мотнула головой, влив в себя остатки своей порции пунша.

Быть матерью очень тяжело, я уверена в этом. Среди нас сейчас как раз не хватало одной молодой матери, прямой виновницы двух отшумевших на этих выходных празднеств. Она так и не смогла удержать в своих хрупких руках слишком тяжёлый груз материнства. Не знаю, пригласила бы я её на праздник, зная, что она обязательно что-нибудь украдёт из моего дома, но Пени об этом даже не задумывалась. Она не просто пригласила Мишу – она все три дня уговаривала её прийти, но сестра предпочла компанию алкоголя и уже третий день к ряду валялась в своём гараже в обнимку с полупустыми бутылками. Я заходила к ней вчера вечером, видела, как она упала с дивана и не нашла в себе сил подняться… Я забрала со стола уже наполовину выдавленный тюбик клея, который она обязательно бы донюхала, не выброси я его в мусорный бак на соседней улице – смысла выбрасывать на нашей улице не было, Миша всё равно бы нашла его, в очередной раз порывшись в мусорке.

Я пыталась об этом не думать. Пыталась не думать о том, что на прошлой неделе Миша, напившись в хлам со своей компанией наркоманов, на всю улицу кричала о том, что лучше она сдохнет как собака, чем примет от кого-то из нас помощь…

Вчера вечером, закрыв гараж, я уже подходила к порогу своего дома, когда она бросила на наш с Нат газон пустую бутылку из-под дешёвого пива, после чего выкрикнула в мою сторону, что жалеет о том, что вместо матери ей осталась бесполезная сестра. Она имела в виду, что жалеет о том, что в той автокатастрофе выжила именно я, а не мама. Миша кричала о том, что если бы мама была жива, она бы не допустила, чтобы одна из нас стала наркоманкой. Я слышала это сотни раз, и всё равно всякий раз эти слова отзывались колющей болью в области моего остывшего сердца.