Обрученная с врагом

— Ну, тебе не впервой предавать, — холодно произнес Мартин. По лицу Лютера скользнула тень, и он произнес:

— Да, так и есть. Но вас я не предам. Бокор сделает свое дело, и мы разойдемся на все четыре стороны.

Мартин понимающе кивнул.

— А ты, Стива?

Стива как-то простецки улыбнулась и развела руками.

— А мне терять нечего, — ответила она. — Карьера официантки не то, за что стоит цепляться всеми руками… Так что…

— Прости меня, — промолвил Мартин так, что по спине Эльзы забегали мурашки. Лицо Стивы дрогнуло, и Эльза увидела, что в ее глазах сверкнули слезы. Она погладила Мартина по руке и сказала:

— Я давно тебя простила.

Где-то снаружи ударил гонг: металлический нервный звук царапнул по ушам, и Мганга вздрогнул.

— Пора, — проговорил он. — Бокор зовет.

***

Бокор обитал в самой глубине пещеры. Там, среди настоящего завала каких-то мешков, одеял и утвари, у него был алтарь — длинный плоский камень, служивший в другое время и кроватью, и столом. Сейчас на камень была небрежно наброшена потертая алая ткань, сверху стояло бесчисленное количество мисочек и блюдечек с какими-то разноцветными порошками, а в развязанных мешках у основания камня Эльза увидела кости всех мастей, засушенных летучих мышей, перья, раковины, какие-то мелкие камушки. Свечи, прилепившиеся с краю, капали воском на чисто выметенный пол пещеры. Откуда-то доносилось квохтанье кур.

Бокор оказался крепким высоким мужчиной, чем-то похожим на Мгангу. Все его одеяние составляла набедренная повязка, черное тело было покрыто татуировками, которые словно бы двигались в полумраке пещеры. Когда Мартина и Эльзу подвели к алтарю, он нервно взмахнул рукой, приказывая остальным удалиться. Лютер и Стива тревожно переглянулись, но спорить не стали. Мганга понимающе покачал головой и негромко произнес:

— Удачи, милорд. Удачи, госпожа Эльза.

— Ага, так, — бокор неслышно подошел к Мартину и, неожиданно схватив его за волосы, задрал его голову к потолку пещеры. Мартин вздрогнул от неожиданности, но не сказал ни слова, только сильнее сжал руку Эльзы. — Блуждаешь во мраке. А ты… — бокор выпустил Мартина, обернулся к Эльзе, и от колючего пронизывающего взгляда она на какой-то миг ощутила себя полностью обнаженной и выброшенной во вьюжную студеную ночь. — Посесьон.

— Да, — кивнула она и добавила, как научил Мганга: — Королевская кровь против королевской крови.

Бокор усмехнулся.

— Я вижу. Вижу еще, что связь между вами разрушится только со смертью одного из вас. Но я могу сделать так, что на островах он не сможет до тебя достучаться. Тогда припадков не будет. Плохих снов не будет. Согласна?

— Да, — ответила Эльза. Пусть хоть так, все лучше, чем спать вполглаза в ожидании появления Андреаса… В конце концов, они ведь могут остаться тут жить и никогда больше не вернутся на родину.

Бокор согласно кивнул и произнес:

— Ладно, садитесь на землю. Спиной к камню.

Эльза помогла Мартину усесться, потом и сама опустилась рядом. Вопреки ее ожиданиям, камень, к которому она прислонилась, оказался теплым и каким-то живым, словно спящий зверь. Покосившись в сторону, Эльза увидела, что камень покрыт темными значками, похожими на летящих птиц.

— Не смотри, — строго сказал бокор. — Начнешь в них всматриваться — сожрут твой мигхво.

Конечно, Эльза понятия не имела о том, что такое мигхво, но предостережения ей хватило, и она отвернулась. Мартин сидел неподвижно, слепой взгляд был устремлен куда-то к выходу из пещеры, что сейчас терялся во мраке, и Эльзе почудилось, что бледное лицо Мартина тоже высечено из камня. Оно было сосредоточенным и напряженным, словно Мартин умножал в уме десятизначные числа.

— Ты сейчас уснешь, — бокор сел на корточки и, взяв с алтаря мисочку с алым порошком, принялся чертить полоски и точки на лице Мартина. — Тебе приснится каравенхва. Запомни все, что тебе покажут духи, это обязательно сбудется.

Мартин кивнул. На миг Эльза испугалась, что он никогда не проснется. Когда он закрыл глаза и медленно сполз на пол, бокор довольно кивнул, сунул руку в одну из корзин и извлек белую курицу. Птица была жива, ее крылья едва заметно подрагивали, но она почему-то не издавала ни звука. Опустив ее на землю, бокор подхватил с алтаря широкий нож и одним резким ударом снес курице голову.

Эльза зажмурилась. В пещере пронзительно и остро запахло кровью и почему-то пряностями. Бокор принялся негромко напевать — должно быть, это были заклинания. Отважившись открыть глаза, Эльза увидела, что бокор смешивает зелье в очередной плошке: к куриной крови, тускло блестящей в неверном пламени свечек, он добавлял какие-то порошки. Когда зелье было сделано, бокор вырвал куриное перо и, окунув его в плошку, начертил на лбу Эльзы какой-то значок.

На мгновение голову пронзило острой болью, и Эльза прикусила губу, чтоб удержать крик. Ей хотелось верить, что где-то далеко отсюда Андреас ослеп и оглох, утратил с ней всякую связь. Мартин содрогнулся, его рука зашарила по полу, и Эльза поймала ее и промолвила:

— Мартин, я тут.

Бокор начертил на лбу Мартина птичку в круге и спросил:

— Ты видел? Ты запомнил?