Обсидиановый нож. Романы, повесть, рассказы

Брахак торопился. Колька пошел спортивным шагом, чтобы не отстать. По дороге отметил, что слон поднялся, переминается с ноги на ногу, на спине — ременная сетка. Собаки исчезли со своей поляны, в траве прыгали черные молнии — крысы подбирали остатки корма. А в медицинском доме орудовали пушистые серые звери, размером с крупную таксу. Под надзором молодого охотника они хрустели зубами, подрезая стол вместе со спящим Рафаилом.

Володя стоял рядом в полной растерянности и вскрикивал: «Да что случилось?», и его тонкая рука, протянутая к охотнику, выглядела ужасно беспомощной — как росток на толстой картофелине…

Пушистые звери, стрекоча, как жатки, продвигались вдоль ствола, пришлепывая по траве плоскими хвостами…

Кудрявая девушка, снова в охотничьей одежде, кормила Рафаила каким–то снадобьем — он жевал, не просыпаясь…

— Что происходит, наконец?

— Спокойно, — сказал Колька. — Сейчас разберемся.

Вовка смотрел на него с надеждой.

Брахак рисовал, двигая лопатками. Две параллельные линии, а по бокам — кудряшки… Колька сообразил — карта! Линии — просека, вокруг нее лес. Так–так, вот поляна с баросферой, — уширение, вот боковая аллея — смотри, четко изображает… — а вот и прямоугольничек и намек на человека в его контуре. Рафаил лежит, понятно.

— Разбираешься, Вовка?

Тот посопел утвердительно.

Еще просека уходит вглубь от просеки–границы. Далеко, на край листа. Кружочки — много кружочков, человечки, еще, еще… Понятно. Основное поселение, как видно. Этого надо было ожидать. Поселок, город. Далеко отсюда.

Брахак поднял голову, проверил их реакцию.

У входа протяжно, густо фыркнуло какое–то животное. Брахак рядом с изображением Рафаила нарисовал слона. Стер человечка пальцем и мгновенно повторил его на спине у слона, и тремя движениями разместил трех слоников по дороге в город. Вот оно что — предлагается эвакуация, не так далеко, полдня пути — четверть круга солнца…

Да что — предлагается. Рафаила уже опустили на землю вместе с ложем. Ждут лишь их согласия, и одежду притащили, накрест перевязанную ремешком.

Девушка сказала что–то звонкое и решительное. Стесненно вздохнул Володя.

Колька выпрямился. Он затосковал вдруг неслыханной тоской, немыслимой, невыносимой, как боль перехода. Долг — долг — долг! Вот он твой долг — возвращение…

Он сказал:

— Не выйдет. Нет! — И взял мел, и провел стрелу напрямик — к баросфере.

Брахак кивнул, но девушка схватила его за локоть. Она беспомощно оглядывалась, и Колька понял, что она тоже наедине с решением; и, вынужденный смотреть на нее, он закряхтел про себя, заранее зная, что будет дальше, и не мог отвести от нее глаз. Она подняла руку, блеснув гладкой кожей и, глядя Кольке прямо в лицо, показала на больного.

«Нет, не сохранишь, не убережешь, — говорила она, не говоря ни слова, — нет… Вот смотри, что с ним будет. Он будет спать, а вы — будить его, но он будет спать — вот так, и холодеть, и жизнь будет утекать из него — вот так, смотри! — и он умрет. Не отдам!» — она вцепилась в носилки, косилась светлыми от ярости и отчаяния глазами, и Колька сказал ей внезапно:

— Опять заманиваешь? — непонятные для нее слова, но она поняла и качнула головой — справа налево, так что кудри разлетелись из–под шапочки.

Брахак стоял как гладиатор, и смотрел непроницаемо, важно — отстранялся. Когда девушка умолкла, он с видимой неохотой взял мелок и летящими движениями набросал просеку–границу, силуэты обезьян, прыгающих через просеку на эту сторону. Показал на носилки — беритесь, нечего, мол…

И тут, в первый раз за сутки, все решил Володя. Он сказал:

— Мы доверили им лечить Рафаила. Теперь нельзя на попятный. Пошли.

Девушка нагнулась к носилкам, махнула — берите тоже. Брахак с каменным лицом наклонился, и они вчетвером подняли спящего и вынесли в жару и духоту, в резкий запах слонового тела. Охотники быстро прикрутили носилки к ременной попоне, топча слона, как стог, а слон беспокойно сворачивал хобот и пытался подняться раньше времени. На спину к нему сел охотник с луком, второй помог влезть Володе, а сам остался внизу. И серый холм поднялся, тронулся вперед, а за ним охотник и девушка с луками наизготовку, и Колька с пистолетом. Пошли под деревьями, в тревожной тишине, навстречу охотникам, бегущим с луками, в полной амуниции. Когда они проходили мимо ночлега, с дерева съехал Тарас Бульба и запрыгал рядом со слоном, держась руками за бивень.

…Они шли быстро в полуденной жаре. Лес молчал. Только слон вздыхал, тревожно попискивая, растопыривая уши. Володька сидел неподвижно, вцепившись двумя руками в попону.