Обсидиановый нож. Романы, повесть, рассказы

Нуль. Расход энергии — нуль. Кожух покрыт инеем по–прежнему. И часы сияют нулями… С точки зрения чистой науки это означало, что время остановилось и стоит, ждет. Чего — неизвестно. Полтора часа минимум есть в запасе — можно нести Рафаила и стартовать. Он посмотрел назад, над своей спиной — Брахак просунулся по пояс и оглядывался, опираясь на спинку его кресла. Колька быстро повернул Вовкино креслице на цапфах, чтобы можно было сесть.

Сели рядом, словно собираясь стартовать. Колька выставлял отвесы, а Брахак медленно поводил глазами — рассматривал Генератор, кожухи, приборы, рукояточки. Пенопластовую обивку. Цветные линии в главном регистраторе. Заглянул в обзорное выпуклое зеркало. Иней колупнул пальцем, растопил между пальцами. Он был много старше кудрявой девушки — вчерашней спасительницы, и опытней, наверное, в миллион раз. Лицо его оставалось почти невозмутимым. И, тем не менее, по нему читалось, как по букварю, крупными буквами: «Ах, бедные вы люди» То же самое, что думала вчера девушка. Но затем — неожиданно и непонятно, как упавший в воду, Брахак с отчаянием оглянулся, увидел Кольку и вспомнил про него, и насовсем ушел в себя. Опять величественная ровность, и тончайшая, ироничная улыбка…

«Ой, дела, — думал Колька, запирая на ключ люковину, — и здесь свои дела». На этот раз он ничего ровным счетом не понял. Но стало еще тревожнее на душе.

Глава 6

Они вернулись к полудню. В лечебнице слабым голосом гудел Рафаил:

— …не более. А я говорю, что биологическая цивилизация не менее естественна и закономерна, чем наша. И вот — доказательство…

Володя прижимал очки к глазам, косился и притоптывал. Слева у лежанки потихоньку возилась вчерашняя амазонка, закрывала корзинки и прятала в стену. Дураки спорили. Колька хмыкнул, галантно поклонился. Девушка вполоборота посмотрела на него — длинными коричневыми очами. Соблаговолила дружественно улыбнуться.

Колька тотчас же спрятал глаза — нет, этого нельзя. Тоже мне, селадон нашелся, обаятельный пришелец, светловолосая бестия…

Брахак проскользнул за стену вместе с девушкой, а ребята в ожидании уставились на Кольку. Он сказал: «Порядок. Положение не изменилось», и Рафаил вдруг засопел и заснул, выставив нос. «Как он?» — спросил Колька. «Ничего». — «Это что — снова анализы делали?» — «Делали. Лекарство дали». — «Понятно…»

Было очень тихо, даже обезьяны молчали. Было прохладненько, особенно после душного жара на просеках. «Видел что–либо интересное?» — Колька пожал плечами. О кротах и прочем он расскажет дома. «Стрелять не пришлось?» — «Нет».

За стеной бубнили потихоньку — мужской голос и женский. Рафаил, упрятанный до подбородка в зелень, выглядел совсем здоровым. Зарос он, как горилла.

Колька высчитывал в уме: двадцать минут он шел от баросферы. Если даже энергия начала расходоваться немедля после его ухода, до критического уровня полных три часа. Да кто ей велел — начинать расходоваться немедля? Судя но опыту с Центурионом, у них впереди двое–трое суток… Вот спешим, спешим, всю жизнь спешим — до чего обидно! Вот стартуем, уйдем, а второй раз сюда не попадешь… — сказал он себе. — Карпов, кончай вола вертеть! Решение принято? Действуй!

Крякнул, отвел Володю к выходу и изложил план: он сейчас отыщет Брахака, как–нибудь объяснится, попросит помочь доставить Рафаила к баросфере и усадить на место. Уложить, вернее — спинки двух нижних кресел они откинут, получится койка. Володя займет верхнее кресло, а он, Колька, устроится на чехле «Криолятора» — не сдохнет, он здоровый.

— Договорились, Вова?

— Я не согласен, — отвечал Бурмистров. — Рискованно, рискованно… Рафаил еще очень слаб. Кроме этого, мы не собрали практически никакой информации, Коля, мы даже координат не определили!

Ну да, он все еще уверен, что мы на Земле… И Колька совершил очередную ошибку. Вместо приказа начал уговаривать:

— Рафаил сейчас говорил дело. Это все биоцивилизация, а где на Земле биоцивилизация, где ты видел?

— Преждевременные суждения. Я бы повременил квалифицировать это как цивилизацию.

— То есть, как? Дрессированные обезьяны, гепарды, а гектары культурного леса, — он загибал пальцы, — а медицина? Умывалки, расчески, бритье…

— Вот–во–от! Цивилизация не в расческах состоит, и не в жратве на деревьях.

— Так. Давай определенно.

— Культура. Прежде всего письменность, то есть система фиксации накопленных знаний. Ты заметил, как Джаванар удивился записке?

— Джаванар, — поправил Колька. — Культура культурой, а производительные силы как же?

— Я вообще протестую, — горячился Володя. — Я утверждаю, что так называемая биологическая цивилизация не может существовать в земных условиях! После первого каменного рубила путь–определен — ручной труд, затем машины, закономерно…

— А, это я проходил… Известно. Только я не пойму, кто запретит человеку сообразить, что вырастить дерево, или там корову, или такую хижину легче, чем бегать за пищей, высунув язык, или строить дома своими руками. Если есть условия, конечно. А здесь имеются такие условия.