Обузданные тучи

— Дождь будет завтра, — уверенно сказал Горный. — Мы, дорогой мой, вышли обуздывать облака не с голыми руками, а с научными знаниями. И мы, как ты знаешь, сынок, большевики. Нет такой крепости, которую большевики не сумели бы взять. Это только преграда — понимаешь?..

С этими словами Горный отложил электрометр и нажал кнопку с буквой Г.

— Ты куда-то собираешься, папа? — спросил Мак, прекрасно разбиравшийся в автоматической сигнализации: папа готовил к вылету голубого «Голубя».

— Да, я вылетаю, сынок, — ответил Горный, — и вернусь только утром. А тебе советую перед сном немного побегать на воздухе — ты весь желтый, как лимон.

Через несколько минут Борис Александрович вместе со своим помощником Григорием вылетел в серебряную неизвестность, а Мак, успокоившись, поспешил в столовую пить чай.

В уютной кают-компании сегодня не вязались веселые разговоры, хоть Гандин и пытался всех расшевелить. Пришел и Ролинский. Он даже похудел за этот день и утратил свою манеру деда-ворчуна, как его за глаза называла Рая. Старик даже подозвал Муху, с которой вечно воевал, и предложил ей кусочек торта.

— Со-бачка! Со-ба-ченька!.. — начал он дипломатичную беседу, — хватит нам уже ссориться, потому что…

Но закончить он не успел — Муха укусила ученого его за палец.

Мак прогнал Муху, быстренько сбегал за аптечкой и осторожно перевязал Ролинскому палец. Противное животное!.. Сегодня Мак очень симпатизировал старику — тот был печален, а значит, как и сам Мак, сильно переживал из-за неудачи станции. Не то что Гандин, например.

Гандин тем временем включил забытый в лихорадке последних дней телевизор, и на стене перед столом запел и замигал последний акт оперы «Кармен».

Мак, следуя папиному совету, тихонько вышел на улицу. Ночь была великолепна. Месяц висел в небе, словно легкий аэростат. Совсем низко проскользнул экспресс-самолет, подмигивая зеленым огоньком, как летучая звезда.

Прогудел какой-то жук. Мак вернулся в комнату за сачком. Он взял с собой на прогулку и Дженни, привязав к ее панцирю веревку.

Из близкого парка тянуло волшебной прохладой. Мак привязал Дженни к дереву и помчался туда.

Заросли были здесь негустыми, и лунное сияние свободно гуляло по земле. Какой-то здоровенный жук зажужжал и плюхнулся прямо на Мака. Муха мгновенно нашла его в траве, и Мак посадил его в свою кепку. Пускай пополнит галинкину коллекцию…

Где-то рядом разливали сладкие ароматы цветущие кусты жасмина. Мак подошел к ним и увидел множество больших ночных бабочек. Мак поймал несколько из них и спрятал в коробочку.

Прогулка успокоила Мака. В самом деле, к чему было так волноваться?.. Его отец, такой умный и непреклонный, папа, хозяин облаков, будет в конце концов победителем. Но сейчас мальчик остался в одиночестве, а ему хотелось с кем-то поделиться своими мыслями.

Мак вспомнил о Галинке. Ему казалось, что она могла бы стать ему большим другом, хоть и была младше его на четыре года. Что она там поделывает дома? Должно быть, уже крепко спит! Он подумал, что хорошо бы установить у нее телевизор М-2 — новый экспериментальный аппарат, который он сам сконструировал с помощью Григория… Тогда бы они могли видеть друг друга! А завтра он обязательно побывает у нее и познакомится со всеми ее товарищами.

Было уже поздно. Мак только сейчас почувствовал, как устал от волнений дня. Хотелось спать. Он вернулся на станцию. В голове сонно сплетались мысли… Колхоз «Юг»… Ожидание дождя… Галинка и паучки… Паучки в электрометре…

Дремота так властно охватила Мака, что он с трудом отвязал Дженни и добрел до своей комнаты. Отворяя двери, он опустил черепаху на пол коридоре да так и забыл ее там.

Затем он положил немного ваты с эфиром в коробочку с пойманными насекомыми, расстелил постель и лег спать.

Спектральная камера

Было уже очень поздний час, когда станция погрузилась в сон. После целого дня напряжения и неудач нужно было отдохнуть и подготовиться к новому наступлению.

Не спали только Рая и Ролинский. Рая долго бродила по электричке, внимательно осматривая каждый винтик своего электрического гиганта.

Ни на секунду с того мига, когда «Победитель» испытал поражение в битве с армадой облаков, ни на секунду в сердце Раи не закралось неверие. Станция, как говорил Горный, была точно выверенной математической формулой, и она должна была победить.

Но Раю сердила, раздражала эта неожиданность, непредвиденная неудача. Что-то было не так, а что именно — она никак не могла понять. Теперь ее начала мучить мысль, что где-то, очевидно, случилась утечка заряда. Но где?.. Почему?..

Раины размышления прервал профессор — он тоже не спал; неслышно ступая большими ногами, обутыми в кавказские чувяки, Ролинский подошел к Рае, сел на стул и пристально посмотрел на нее грустными глазами. Его глаза, похожие без очков на голеньких мышат, словно хотели найти на лице Раи ответ на какие-то настойчивые вопросы.

— Скажите, — спросил он, запинаясь, — неужели так может быть?.. Ну вот… что эта станция… пока все еще прекрасный миф?..

— Что?.. — ощетинившись, переспросила Рая.