Обычная история (СИ)

Кэт всегда была сообразительной девочкой. И этим меня цепляла. Льстило, что такая умница, как она, заглядывает мне в рот. Ведь в каких-то моментах она и мне, взрослому мужику, могла дать форы. И, наверное, я всегда это понимал. А еще ведь Кэт как никто другой умела расшевелить: зажечь, подбить на безумства. Всегда правильный, с ней я нагонял то, что упустил в глупых попытках соответствовать чьим-то требованиям. Мы сходили с ума, мы горели друг другом, мы так отчаянно любили…

– И как? Удалось?

Подвиснув, я упустил нить разговора.

– Что, прости?

– Ей удалось поднять?

Сглотнув, качаю головой из стороны в сторону. Кэт отводит глаза.

– За что боролся, на то и напоролся, да, Витя?

– Прости меня.

– Сам себя прости. И эту свою…

– А эту за что?

– За то, что влезла. Или ты думаешь, она не знала, что делает?

– Мы потеряли ребенка, – сообщаю, шумно сглотнув. Зачем? Ну, уж точно не для того, чтобы Кэт меня пожалела. Она еще та стервоза. Ждать от нее эмпатии не стоит. Точно не в этой ситуации, да… Так зачем? Может, чтобы вывести ее хоть на какие-то эмоции? Ну, никаких же сил нет смотреть в ее неживые, как у заводной куклы, глаза.

– Мне неинтересно. Саш, куда ты запропастилась? Чай уже давно остыл. А тебе, Вить, пора. Провожать не буду.

А на что я, собственно, рассчитывал? На то, что она простит? Нет. Я же знаю Кэт. Что я сам себя прощу, следуя ее завету? Ха. Четыре раза. Что рядом с ней хоть на миг разожмет пальцы тоска, стискивающая мое сердце? Если так, то мой оптимизм закономерно не оправдал себя.

Дорога домой отнимает преступно мало времени. Выхожу из машины, и только тогда понимаю, что приехал, по старому адресу! В этом определенно есть какая-то насмешка судьбы. Раньше я отсюда бежал. Все казалось, что даже стены смотрят на меня с укором. А теперь укор в глазах Ники. Словно есть какая-то моя вина в том, что ее беременность замерла. Либо, что хуже, Сашка… Ведь по одной из версий, объясняющих случившееся, во всем могла быть виновата перенесённая Никой ветрянка, которая, как оказалось, протекала у нее в такой легкой форме, что мы того не заметили, хотя у беременных обычно все происходит как раз таки наоборот.

– Виктор Валентинович? А вы никак к Катеньке в гости?

– А? Нет. Проезжал мимо. Мы здесь больше не живем.

– Вы, может, и не живете, – хмыкает соседка, обходя меня по дуге. Я дергаюсь было спросить, что значит это язвительное замечание, но дверь в подъезд захлопывается перед носом раньше, чем я успеваю подобрать слова. И опять это ощущение гадливости в обращенном ко мне взгляде, от которого сводит зубы.

Возвращаюсь в машину. Сердце отчаянно бухает о ребра. Могла ли Катя выкупить нашу квартиру? А если так… Что это значит? Может, у нас все-таки есть шанс? Теперь, когда она свободна, когда я… Может, не поздно попытаться все вернуть?

В кармане пиликает телефон. Растираю переносицу:

– Да, мам. Что-то случилось?

– Это я у тебя хотела спросить, Виктор. Что такого случилось, что Ника после всего пережитого сидит дома одна, тогда как ты поехал к этой… этой…

– Тогда как я посмел отвезти дочь к ее матери?

– Не перекручивай!

– А ты не ори на меня. Мне не пять лет. Мы с Никой как-нибудь сами разберемся в происходящем.

– С чем тут разбираться? Ей твоя поддержка нужна!

– И я ее даю. Но это не означает, что я стану сидеть у ее юбки, как, впрочем, и у твоей. Все, пока, мам. Некогда мне, я за рулем.

Отбрасываю телефон. После тех событий наши отношения с матерью тоже порядком испортились. Я не мог смотреть ей в глаза. Все по той же причине – кажется, что моя мать, будучи сама женщиной, в глубине души презирает меня за слабость. С чего вдруг мне так кажется, непонятно. Кэт она никогда не любила, и когда узнала обстоятельства случившегося, только порадовалась, что мне удалось избежать ответственности.

Вернувшись домой, тихонько стягиваю ботинки. Ника выглядывает из кухни:

– Привет! Ну как съездил?

– Нормально. Как сама?

– Лучше. Пыталась отговорить маму тебя беспокоить, но это было бесполезно, ты ее знаешь, – фыркает Ника, закидывая руки мне на шею. А когда я расслабляюсь, решив, что меня пронесло, чуть более нервно добавляет: – Тебя долго не было.

– Посидел немного с Кэт.

– Посидел с Кэт?

– А что? С этим какие-то проблемы? Она Сашкина мать.

– Вовремя же ты об этом вспомнил, – язвит Ника и в ужасе осекается. – Прости, Вить. Я не это совсем имела в виду.

– Ну почему же? Это. Но лучше поздно, чем никогда.

– Иногда бывает просто поздно, Вить. И все…

Мне кажется, в этот момент я ее ненавижу.

Глава 24

Кэт

Тихий стук в окно раздается, когда я уж собираюсь тушить свет. Спускаю ноги с кровати, резко отвожу в сторону тюль и утыкаюсь взглядом в богатырскую грудь Таира.

– Решил проверить, не вскрылась ли я с тоски? – с улыбкой распахиваю дверь.

– Ну, я же отвечаю…

– За коллектив. Да-да, я помню. Как видишь, все в порядке.