Обычные люди

— Но ты же не приплатила?

— Не-а, денег не было, говорю же, — ответила Мира, и они обе засмеялись. — Ну, в общем, это не очень интересная история. Один знакомый узнал, что я пытаюсь найти заказы, и рассказал своему знакомому, с которым учился в Питере. Этот знакомый был из Индии, после учебы вернулся и открыл свою компанию… Сейчас там вроде человек пятьсот. Ну и я. Кодят так себе, честно сказать. Но у них заказчики из Америки и Европы. Дали мне тестовое задание. С тех пор на них работаю. Неофициально, конечно. Они даже предлагали повесить мою фотку на сайте.

— Отказалась?

— Стараюсь нигде не светиться. Как видишь, пригодилось.

— Когда ты узнала?

— В смысле? Когда мать мне сказала, что мы?..

— Да.

— Когда исчез первый мальчик. Год назад. Кстати, ровно год назад. Его родители были знакомы с моей матерью, позвонили ее предупредить, а я слышала, как она говорила по телефону, ну и…

— Они все знакомы, да?

— Как минимум через одно рукопожатие, насколько я выяснила. Примерно одного круга общения. Кто-то учился вместе, кто-то дружил.

— Мама сказала, нас двенадцать.

— Я точно знаю о двадцати детях.

— Ого. Такой большой круг общения?

Мира усмехнулась:

— Я то же самое спросила у матери. Знаешь, что она ответила?

— М-м?

— Что они, в отличие от нас, общались с живыми людьми, а не с телефонами.

— Просто у них смартфонов не было, — откликнулась Нина, и они снова рассмеялись.

Они ехали какое-то время молча, и Мира смотрела в окно на болота, на указатели, на мелькающие поселки. И ей впервые захотелось поговорить. Вообще-то она редко испытывала потребность поговорить, а на такую серьезную тему — никогда. Желание было так сильно, что, пока она его обдумывала, слова стали вылетать сами:

— Я сначала не поняла, что она сказала. То есть поняла, что нас выносил инкубатор, но ничего не почувствовала. Что тут можно почувствовать? Что должен испытать обычный человек? — Она говорила горячо, повернувшись к Нине.

Нина пожала плечами. А Мира помолчала, потом заговорила снова, но уже медленно:

— Где-то через месяц до меня дошло… — она чувствовала одновременно смущение и облегчение, — что папа опять меня подвел и я опять влипла, как тогда, помнишь?

Нина повернулась к ней на секунду и снова уставилась на дорогу. Хорошо, что она не сидит напротив, а может смотреть на дорогу и не встречаться со взглядом Миры.

— Думаю, они делали что могли. Что считали нужным, — примирительно сказала Нина.

— Наверное, так. Только отцу не повезло, — заключила Мира.

— Как ты тогда это пережила? — спросила Нина. — Я тебе писала, но ты ни разу не ответила.

Мира пожала плечами.

— Как-то пережила. Не знаю. Я очень разозлилась тогда на него. И на твою мать, кстати.

— Потому что она не умерла?

— Да. Потому что сумела сбежать и забрать вас с собой. А у нас с мамой ничего не осталось. И потом, когда я узнала, кто я и что нас похищают, злость вернулась. Знаешь, я была в таком бешенстве несколько дней. Потому что сколько можно? Что еще они наделали?

Нина слушала, поджав губы. Мире показалось, что та сейчас заплачет, и она пожалела, что высказала все вот так, ведь Нина узнала обо всем несколько часов назад и наверняка еще в смятении. Или в ужасе. Или пока не дошла до ужаса и смятения и блуждает в темноте отрицания. Мира замолчала, забираясь обратно в свой защитный кокон, который со стороны выглядел как безучастность или даже бесчувственность.

— Меня тоже колбасило в первый год, когда мама вернулась, — сказала Нина. — Я работала с психологом, но тогда она особо не помогла. Я злилась на мать, но вымещала злость на отце. Как на мальчике для битья.

— Он отвечал?

— Ты помнишь моего отца? Самое безобидное существо в мире.

— И чем закончилось?

— Сложно объяснить. Где-то через год все закончилось, будто само собой, но потом мы с другим психологом разбирались, что и как произошло, и она мне объяснила, как работают все эти механизмы. Психологические механизмы. Ничего просто так не проходит, если коротко. Все наши травмы, если они не прожиты, скорее всего, вернутся.

— Когда?

— Не знаю, у кого как. Могут хоть через десять лет.

Они помолчали, глядя на дорогу.

— А, вот, вспомнила. Она говорила, что для многих спусковой крючок — это рождение собственных детей.

— Значит, у нас пока есть время как следует прожить нашу травму, — рассмеялась Мира.

— Да! Разберемся с чуваками, — Нина одной рукой изобразила, будто стреляет из пистолета, — и начнем как следует проживать.

— Пустимся во все тяжкие!

— Отличная идея!

Они снова рассмеялись, позабыв о погоне и о похищенных детях. Будто они ехали из Майами в Орландо, чтобы погулять по Диснейленду, а потом отправиться в приятное путешествие по Европе.