Но стоило девочкам только дойти до перехода, как подруга прыжками морковного портфеля резко припустила вперед, а Женя почувствовала то самое нечто. Предчувствие, от которого столько лет не могла отделаться. То предчувствие, что испытала незадолго до того, как клевала носом сугроб. Приближение чего-то невидимого, но тяжелого, движущегося с единственной целью, которая определяет его невидимое желание. Она не могла описать это чувство. Точно на тебя движется незримая стена и дует ветер даже в безветренную погоду, а в ногах появляется странная легкость, почти невесомость, которая отрывает от асфальта. Почувствовав, что готова вспорхнуть или что уже парит, Женя резко дернула к морковному портфелю впереди, а правым глазом отчего-то устремилась навстречу невидимой цели, что двигала ту тяжелую стену. Когда ее глаз увидел огромные безразличные фары, она резко дернулась назад, дернув за собой и морковный портфель подруги, и подругу вместе с ним. Та повалилась на Женю, а Женя повалилась на газон, опять вернулась в траву. Запястьями ощутила шероховатость песка между зелеными прутьями. От одной этой грубоватой и множественной шероховатости захотелось отряхнуть руки.
– Эй! Ты что делаешь!? – растеряв свою природную гармонию, раздраженно проворчала подруга, но тут увидела огромный Камаз, переехавший ее там, где ее уже не было.
– Фух, – выдохнула Женя. – Хоть где-то это пригодилось.
Подруга молча смотрела, как удаляется переехавший ее грузовик.
– Ты что, спасла мне жизнь? – успокоившись, уже как-то совсем обыденно спросила она.
– Не знаю, – промычала Женя.
Подруга молча почесала волосы, пристально разглядывая лицо одноклассницы.
Жене даже неловко стало.
– Но как ты узнала? – безразлично, точно между делом, спросила она, отряхивая от песка свой морковный портфель.
– Не знаю, – ответила Женя. Она все никак не могла поверить в то, что случившееся действительно случилось.
Вдруг до нее с опозданием дошел нервный страх.
– Зачем ты туда сиганула?! – вцепилась она двумя руками в тоненький воротник подруги.
Та лишь спокойно спросила:
– А ты ее не видела?
– Кого?
– Не кого, а что.
– Ну и что же? – уже отпускала воротник Женя, хотя и не хотела его отпускать.
– Там лежала такая красивая кукла! Классная такая!
Женя выглянула за плиту – никаких кукол.
Вернулась к подруге, но душить ее больше не стала.
– Нет там ничего, – сухо отрезала она. Так же сухо, как и песок на ладонях.
– Ну, значит, показалось, – все также безразлично произнесла подруга и рядовой походкой пошла в сторону дома.
– Даже сейчас не смотришь, куда идешь! – специально громко, в три голоса проворчала Женя, чтобы подруга обязательно услышала это ворчание.
– Разве это поможет? – вдруг, не оборачиваясь, произнес морковный портфель.
– Конечно, поможет, – еще громче рявкнула Женя.
Даже кузнечики притихли.
– Знаешь, – обернулась подруга и задумчиво посмотрела на переход. – Ерунда это все…
Женя рефлекторно посмотрела туда же – переход как переход, ничего особенного, вернулась обратно во внимательные глаза подруги со зрительным вопросом:
– Что?
– Забудь, – улыбнулась она. – Я же говорю, что вижу разное, даже такое, чего другие не видят. Здорово, правда?
Женя промолчала – не видела она в этом ничего здорового.
– Ладноооо, – протяжно пропела подруга, нарушив молчание полыни. – Мне пора домой. Скоро в музыкальную школу собираться… – потянулась и мечтательно посмотрела на небо. – А не хочется тааааак… Лучше бы и правда призрака увидела.
На следующий день подруга умерла.
Её сбил грузовик.
Я знала
«Наверное, этот переход проклят, – размышляла Женя, глядя на застывшее над ним асфальтное марево. – Сначала он отобрал жизнь у хлебозавода, потом у нее… Что он еще хочет у меня отнять?»
Только сейчас, глядя сверху вниз, она вспомнила, что когда ее единственная подруга, в последний раз отвернувшись от нее, пошла в музыкальную школу, Женя тоже отвернулась, а точнее, обернулась обратно. К переходу. И на том самом месте, где Камаз чуть не переехал ее подругу, Женя увидела её – странную девочку, что играла возле яблони. Та остановилась посередине зебры и, наклонившись к плавящемуся асфальту, протянула к нему маленькую ручку, зачерпнув пустой воздух, словно подобрав что-то невидимое.
Женя тогда подумала: «Ну, вот. Никакой куклы. Вот же странная! Наверное, разговор наш подслушала».
Тогда она не придала этому значения и вернулась домой, чтобы сидеть дома и никуда не выходить, но после смерти подруги Женя долго гуляла. Казалось, что та естественная легкость, которая пронизывала все ее движения и соединяла воедино густую полынь и кузнечиков, покинула этот мир, оставив только тяжесть надвигающихся стен. Все связи, что удерживали звук, порвались, и все перестало держаться: небо улетело куда-то в небо, а земля провалилась куда-то под землю, оставив только беззвучный промежуток, в котором увядали шаги и даже песок становился гладким.