Обжалованию подлежит

Этот краткий диалог — вопрос и ответ — играл роль рефрена на протяжении вечера, проведенного Станиславом у Якова Арнольдовича.

Они уговорились заранее, что Стась перед началом больничного ужина — Оксана, как «завтрашняя», была его лишена, — что Стась тут же, как посетителей строго попросят на выход, отправится в гости к Полуниным. Найти их проще простого: с Каменного острова не двинуть к центру, а свернуть на Торжковскую улицу. Там, в одном из ближайших домов, он проведет время, оставшееся до поезда, до отбытия на Московский вокзал.

Стась строго-настрого приказал себе не слишком задерживаться в гостях, не помешать Оксаниному хирургу выспаться перед завтрашним днем.

Пытаясь хоть несколько привести себя в равновесие, застыл на минуту-другую перед дверью Полуниных. Дважды перечитал выгравированную на сияющей медью дощечке витиеватую надпись, торжественно извещающую всех визитеров, в сколь уважаемой квартире им предстоит побывать. Не в стиле хозяина такого рода затеи; очевидно, расстарались его домашние, гордые широкой известностью главы их семьи.

Важные двери, важный звонок — нажмем на важную кнопку.

Обширная прихожая, величаемая не иначе как холл, выглядела наподобие тех, какие встречаются в кинокартинах про заграничную жизнь. На стене, не загороженной вешалкой, были различимы гравюры, портрет Пирогова, афиша общества «Знание». В одном углу громоздились беговые финские лыжи, висели теннисные ракетки. В другом, вплотную к карнизу, ветвились мощные оленьи рога.

— Милости просим! — Хозяйка дома была под стать обстановке — красивая, видная, в светлом трикотажном костюме с короткими рукавами, позволяющими разглядеть ямочки на локтях. Ольга Илларионовна, вопреки обходительному «милости просим», излучала всем своим существом плохо скрываемое безразличие. — Проходите. Очень приятно.

В дверном проеме, не смея переступить порог, топтались двое детей — коротко остриженный школьник и девочка немногим старше Станиславовой Жени. Они вопросительно смотрели на мать.

— Ладно, входите.

Примерно воспитанные, точнее, вышколенные дети Полунина поздоровались с гостем по всем правилам хорошего тона. Станислав был аттестован как один из подручных папы в той кровавой неслыханной бойне — Отечественной войне. Дети держались чуть не навытяжку, с трудом подавляя в себе свойственное их возрасту любопытство, однако умея скрыть интерес к изъяну в походке «участника бойни».

Яков Арнольдович вышел последним, приглаживая волосы, влажные после душа. Порозовел, даже помолодел, сбросив до завтрашнего утра, до сигнала будильника груз усталости и забот.

Угощение, то ли для гостя, то ли по случаю воскресенья, было на славу. Язык с зеленым горошком. Телятина с рынка, парная, чем не преминула похвастать хозяйка. На яства столь высокого качества, что подчеркивалось к тому же умело продуманной сервировкой, вряд ли подобало чрезмерно накидываться. Что поделаешь… Стась не был уверен, что за нынешний день он хоть что-нибудь проглотил. Хотя нет, ему перепало два сладких сухарика. Оксана вышла, а ее старенькая соседка протянула их: «Угощайтесь, не мешкайте. Ей, бедной, сегодня не до еды. Вкусно? Мы в блокаду не о таких, не о сдобных мечтали. Нам бы черненькие погрызть!»

Кушанья подавала на стол не сама Ольга Илларионовна, а ее, несмотря на годы, подвижная крепкая мать. Пользуясь тем, что зятя дважды попросили из больницы подойти к телефону («Повторите укол, не поможет — я немедленно приду»), она успела сообщить гостю, что, рано лишившись мужа, сумела дать дочери завидное образование. Про то было помянуто вполголоса, но достаточно внятно. Было сообщено и о том, что благодаря материнскому умению вести дом, справляться с хозяйством Олюшка имела возможность свободно продвигаться по службе, достигнуть весьма уважаемой должности.

Какой такой должности? В каком из особо почитаемых учреждений? Станиславу все это, включая сумму оклада, было подробно расписано, но он к концу напряженно проведенного дня был не способен удержать в голове столь важные сведения.

Застряла деталь, что телятина с рынка. Не с Владимирского ли? Не с того ли, где ему на редкость повезло с прекрасной сиренью? Оксана весь букет, как ребенка, прижала к себе, прильнула осунувшимся лицом к нежным свежайшим венчикам с дрожащими в них капельками росы.

В изысканных очертаний вазе, украшающей полунинский стол, тоже были цветы, тоже ничуть не увядшие, с причудливыми розовыми головками. Любая малость в здешнем ухоженном доме должна была несомненно находиться «на уровне». Фарфоровые тарелочки и тарелки с разбросанными по ним жанровыми картинками из пастушьего быта; несметное количество вилок и разного фасона ножей — серебряных, с замысловатыми вензелями. Один из этих знатных ножей, как нарочно, выскользнул у Станислава из рук, да на ковер, да на самое приметное место! Дамы рассмеялись и дружно отреагировали: не иначе как мужчина пожалует, ждем!

Пожаловал или нет, Станислав не узнал. Поблагодарив хозяек за хлебосольство, он перешел вслед за Полуниным в его кабинет.

— Вы мне все потом скажете начистоту, Яков Арнольдович?