Обжигающий след

— Давай проедем на север, — шанс остаться без клюквы страшил больше, чем далекая невидимая глазу Гартова башня и охраняющий ее чернокожий латник.

Буквально через час неспешной езды по лесу они заметили, как на кочках мха стали показываться россыпи розовых бусин клюквы. Но Тисе все мало казалось. Спешились, лишь углубившись еще на полверсты на север. Смелость себя оправдала, почти сразу нашли поляну, сплошь покрытую клюквенным ковром, и взялись торопливо собирать ягоду в корзины. Пару раз Войнова натыкалась на новобранца и мысленно чертыхалась на свою неуклюжесть. В конце концов она взяла пустую корзину и туесок и отправилась искать другую поляну — подальше от шкалуша.

Тот хмуро проследил за нею взглядом.

— Далеко не ходите. Там уже Гартова топь начинается.

— Тебя забыла спросить, — пробормотала себе под нос.

Поддавшись плохому настроению, девушка подошла ближе к топяным оконцам, хотя клюквы на кочках было не больше, чем на поляне, упрямо перепрыгнула с одной кочки на другую, потом еще и еще.

— Туда нельзя! Тиса Лазаровна! — услышала отдаленный крик за спиной.

Сетуя на назойливость Трихона, она нагнулась и собрала во мхе горсть ягод. Бросив их в туесок, повернула голову и увидела бегущего к ней парня. Не успела удивиться, как за спиной раздался плеск. Она обернулась и в ужасе окаменела…

Высокий, ростом с косую сажень, облепленный болотной грязью и увитый гнилыми нитями кореньев, из топи поднимался черный латник. По его широкой груди, обтянутой кольчугой, сочилась бурая жижа. Пустые глазницы из-под нависшего шлема уставились прямо на девушку.

В голове Тисы стучало одно слово: «Беги!», но ноги словно вросли в землю и превратились в кривые стволы сосен. Будто во сне она наблюдала, как латник потянул к ней почерневшие руки…

Толчок в плечо.

— Отойди, дуреха! — глухой голос рядом.

Тиса даже не сразу поняла, что произошло: в мгновенье ока Трихон одной рукой задвинул ее к себе за спину, а второй выхватил дубинку и поднял ее навстречу чудищу.

— Сгинь! — заорал он.

Распахнув глаза, Войнова продолжала безвольно стоять позади юноши. И только когда рот латника раскрылся и из него пошли пузыри, она с отвращением резко отпрянула и… провалилась по пояс в топяное оконце. Холодная жижа тут же сковала, словно рыбешку во льду. В отчаянии, мало понимая, что делает, девушка потянулась к кочке, но пальцы лишь обрывали травинки осоки. Не в силах за что-то ухватиться, она почувствовала, как трясина медленно втягивает в себя ее тело.

— Трихон! — позвала в панике. Вместо крика из горла вырвался жалкий хрип.

Слава Единому, услышал, обернулся. За его спиной Тиса с замиранием сердца увидела кольчужную спину удаляющегося латника. В следующую секунду черную фигуру со странным клокотом поглотило болото. Она облегченно выдохнула, не замечая, что уже по грудь в воде.

Шкалуш резким движением, в котором угадывалась злость, протянул ей дубинку тонким концом. Девушка ухватилась и почувствовала, как ее с силой дернуло и буквально выбросило на кочку.

Серые глаза снова оказались близко. «Прямо как тогда, на свадьбе», — подумала она. Только в тот раз они колко искрились, словно иней, а сейчас налились грозовой темнотой.

— Вы целы? — парень как заправский лекарь осмотрел ее с головы до ног. Не дождавшись ответа, повернул к себе за подбородок.

Тиса кивнула, чувствуя комок в горле.

— Он ушел, все позади, — успокаивающе произнес шкалуш. Видимо, приписал ее молчание шоку.

Зубы ее начали выбивать дробь.

— Вы продрогли.

Трихон легко поднял девушку на руки. Она ощутила лбом шершавую щеку, и сердце предательски заныло.

— Зачем ты это делаешь? Я сама.

Попыталась сопротивляться, но юноша не ответил, лишь крепче прижал к груди. И Войнова уступила. Закрыв глаза, опустила голову на плечо новобранца. Сказал бы ей кто-нибудь еще месяц назад, что она будет льнуть к груди шкалуша, рассмеялась бы шутнику в лицо.

У лошадей Трихон спустил ее на ноги.

— Держитесь за Ватрушку.

Тиса почувствовала сожаление, когда твердая рука отпустила ее талию. Убедившись, что девушка стоит, шкалуш снял с седла Ватрушки рюкзак и принялся по-хозяйски в нем рыться.

— Вам надо переодеться, — сказал он, доставая из мешка Тисины старые штаны для лазания по скалам.

Затем под протестующее девичье мычание Трихон расстегнул пуговицы и стянул с себя солдатскую куртку, оставшись в нательной рубахе.

— Наденете это.

— Но…

— Вы это сделаете, если не хотите, чтобы я сам переодел вас, как ребенка, — пригрозил шкалуш и отвернулся.

Поглядывая исподлобья на спину юноши, Войнова стащила с себя мокрую одежду. Переодевшись в сухое, сразу почувствовала, как начала согреваться.

— Вам идет, — оглядел ее Трихон, повернувшись.

— О, только прошу без комплиментов, — вымученно улыбнулась Тиса. Сейчас она не краше солдата в окопе.

— Рад, что вы приходите в себя, — парень приблизился и снял с ее волос болотную зелень. Девушка опустила ресницы, боясь взглядом выдать свои мысли. Она старше на десять лет, а чувствует себя ребенком рядом с ним. Разве это нормально?