Обжигающий след

– Двигайся, – девушка уселась на полку рядом с удивленным новобранцем. – Вот, – положила трактат на полку.

Несколько секунд они сидели в молчании. Потом Тиса прошептала:

– Вообще-то я пришла сказать спасибо.

Шкалуш взглянул на нее внимательнее.

– Марика сказала, – догадался.

– Да.

– Благодарить незачем, – пожал он плечами. – Труда не стоило. Я всегда хорошо плавал.

– Нет, есть зачем. Я за всю жизнь не попадала в такое количество переделок, как за последний месяц. И если бы не ты, может, уже не сидела бы здесь, а летала в кущах Единого ангелочком. Так что еще раз – спасибо!

Парень улыбнулся, глаза его обрели оттенок речного песка, разогретого солнцем.

– Пожалуйста. Только лучше – больше никаких несчастных случаев.

– Конечно, лучше.

Тиса оглянулась и полюбовалась видом книжного царства с высоты.

– А здесь интересно. С детства знаю эту библиотеку, но никогда не сидела вот так, верхом на стеллаже.

– Стоит поменять привычный угол зрения, и открываются новые перспективы.

– Да. Именно так… – задумалась она над словами.

Чуть позже спросила:

– Но почему ты не сказал, что спас меня, и позволил Витеру врать?

– Я не стремлюсь в герои, – шкалуш опустил голову. – А ему, похоже, это было очень нужно.

«Конечно, – подумала девушка, – чтобы удачно продвинуться по службе».

– И все же эту ложь нужно было раскрыть. Терпеть не могу вранья!

Трихон поднял философский трактат, оставленный на полке.

– Это заметно по вашим читательским вкусам. «Истина и ложь», – прочитал он заглавие. – Такой тяжелый, страшно подумать, что в нем написано.

– Правда всегда тяжела.

– Но ведь ложь иногда необходима, ведь так? – шкалуш вернул книгу на место.

– Мелкая ложь – возможно. Но большая непростительна.

– Вы очень категоричны.

– В этом вопросе – да!

Лицо новобранца посерьезнело. Он достал из ведра тряпку, хорошенько ее отжал и стал протирать обложку книги, на которой темнело полустертое название: «Осада ба…ни».

– Кстати, ты видел их?

– Кого? – отложив «Осаду», парень принялся за красную «Тактику боя в седле».

– Когда я тонула, мне показалось, я видела…

Войнова запнулась, сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Хозяина озера и русалку?

– Да! Так это было на самом деле! Мне не причудилось, – обрадовалась она. – Какие они странные, правда? Водяной, оказывается, такой чудной: пальцы как веера, а глазищи мутные, огромные. Каждый размером как…

– Дно этого ведра, – подсказал Трихон. Он кинул тряпку на книги. – А знаете ли вы, что водяные любят коллекционировать красивых утопленниц? Поверьте мне, лучше уж «летать ангелочком в кущах Единого», чем быть русалкой на дне речном. Обреченной на нежизнь на пару веков как минимум.

– Ты так говоришь, будто знаешь, каково это. Проходили на занятиях? – насмешливо спросила, думая вопросом вызвать улыбку на лице парня, но просчиталась.

– Думаете, это шутки? – сверкнул глазами шкалуш. – Специально водяной редко кого топит. Так что учитесь плавать, чтобы не попасться в его «гарем». И впредь держитесь за борта, чтобы не падать с лодки, – раздраженно закончил он.

Они замолчали. Трихон отвернул лицо к окну. Девушка не понимала, что так разозлило шкалуша, но обижаться на его тон не собиралась.

– Интересная наколка, – решила сменить тему.

Новобранец взглянул на орла на своей руке и примирительно пояснил:

– «РВУ» – это Рудненское военное училище.

Тиса улыбнулась:

– Нравятся наколки?

– Да, – признался парень. – Но это не лучший экземпляр. Так, кадетское развлечение. Я собираю рисунки разных наколок. У меня уже целая коллекция.

– Ясно, – Войнова сделала увлеченный вид. – Я не прочь посмотреть как-нибудь.

Все же он еще мальчишка, хоть порой и поражает не по годам зрелыми суждениями.

– Альбом в Рудне остался, – с сожалением сказал шкалуш. – Здесь у меня только несколько рисунков, которые я перерисовал с ребят из части и Цупа. Если хотите, покажу.

– Обязательно. Ладно, мне пора. Я Агапу Фомичу обещала зайти до обеда.

Перебравшись на стремянку, девушка слезла вниз. Трихон провожал взглядом, пока она не покинула библиотеку.

Направляясь в лазарет, Тиса подумала, что главное она сделала – поблагодарила своего спасителя. И теперь совесть ее спокойна.

* * *