Очарование тьмы (ЛП)

Слово взяла мать, и по площади тут же прополз гул. Она рассказала, что король болен — отравлен изменниками. Теми же, кто заманил принца и его солдат в западню. Она перечислила заговорщиков, и на имени вице-регента толпа потрясенно ахнула, словно его только что вздернули на виселицу. Народ его любил. Мать сказала, что лишь благодаря принцессе Арабелле — несправедливо обвиненной — заговор и раскрыли, затем передала слово мне.

Я поведала о нависшей над нами угрозе, которую видела своими глазами. О катастрофе чудовищного размаха, как в Священном писании.

— Комизар Венды идет сюда с таким войском и оружием, что от нашего королевства и памяти не останется.

С места поднялся лорд Гован. Кулаки стиснул в два плотных узелка.

— Чтобы варвары нас превзошли? Сил не хватит. Мы древнее всех на этом континенте, и никому нас не победить! Величие не позволит Морриган пасть!

Лорды согласно зашептались, другие от наивности принцессы закатили глаза. Толпа переминалась с ноги на ногу..

— Древние тоже были великими, — напомнила я. — Где же они теперь? Пали. Оглянитесь! На развалинах их храмов теперь стоят наши дома. А остовы необычайных мостов и поразительных городов? Древние летали к звездам! Их шепот громом разносился над хребтами, а гнев сотрясал землю! Их величию не было равных. — Я поглядела на остальных лордов. — Но миру Древних пришел конец. Величие их не спасло.

Лорд Гован не дрогнул.

— Но мы избранный народ, не забывайте!

— Да! Мы дети Морриган! — крикнул другой лорд. — Нам благоволят боги! Так сказано в священном писании!

Я стояла в нерешительности: говорить или нет? Паулину мои слова задели за живое. Как бы и теперь не навлечь на себя беду. Вдруг я ощутила на коже тёплый ветерок — и словно бы не я одна: люди на площади, затаив дыхание, вертели головами.

Послышался шепот Дихары: «правда хочет, чтобы ее узнали».

Я поймала взгляд Паулины. Ее, вернейшую дочь своего королевства, раздирала внутренняя борьба. Тут она поцеловала два пальца и кивнула мне.

Следом кивнул и королевский книжник.

«Расскажи им!» — донёсся до меня сквозь века голос Венды, ступающей вперёд, не в силах устоять.

Сейчас я сомневалась во всем, кроме одного. Давным-давно трех женщин, тепло любивших друг друга, жестоко разлучили. Эти девушки были в родстве.

«Расскажи им правду, Джезелия».

И я рассказала.

«Внемлите, сестры сердца моего,

Братья души моей,

Чада плоти моей,

Ибо я расскажу вам о сестрах и семье, о племени и удивительном кровном родстве, переплетенных нитями разорения и верности».

Я поведала о Годрель, одной из Древних, кто, слушая Знание, вела горстку выживших по руинам старого мира. Голодающую внучку она занимала легендами — те объясняли, почему мир так суров и не давали заплакать, когда хищники подбирались вплотную.

У Годрель была сестра, Венда, чья смекалка, теплое слово и вера помогали выжить. Ее обманом разлучили с семьей, но даже смерть не заставила замолчать. Венда и теперь, через много веков, сострадает угнетенным.

Следом я рассказала и о Морриган, внучке Годрель. Ее похитил вор Харик и продал за мешок зерна стервятнику. Морриган, храбрая и справедливая, привела стервятников в благодатные земли. Она доверяла силе внутри, переданной ей Годрель и другими выжившими, знанию, к которому они обратились в самую беспросветную минуту, к зрению без глаз, слуху без ушей. Морриган была не избранницей богов, а простой девушкой, каких сотни, и потому ее смелость восхищает еще сильнее.

— Морриган пробудила в себе древнюю силу и помогла пробудить другим. Вот и мы должны так же.

Я оглядела площадь, лордов внизу и тех, с кем стояла бок о бок. Взгляд упал на Рейфа, и у меня перехватило горло.

— Ничто не вечно, — продолжила я. — Близится и наш конец. Я его видела.

Подавшись вперед, я пристально посмотрела на лордов.

— Именно так, лорд Гован, видела. Видела, как Дракон сметает все на пути, и не щадит ни одну душу. Слышала, как на его клыках хрустят кости. Чувствовала его дыхание на шее. Он идет, не сомневайтесь.

— Если мы сейчас ничего не сделаем, все кончено, — вскоре продолжила я. — Вы сами познакомитесь с его клыками. Так что же мы, спрячемся или дадим отпор? Подождем Комизара или будем бороться, как мать нашего королевства?

— Бороться! — тихо раздалось в толпе, и следом еще одно:

— Будем бороться!

Гвинет вскинула кулак.

— Будем бороться!

Народ на площади пылко поддержал, полный решимости выжить.

Я поцеловала два пальца и воздела к небу — один за погибших, второй — за грядущих, и вторила:

— Мы будем бороться!

Глава семьдесят третья

— Ваше высочество, — окликнул меня один генерал, когда мы с Рейфом и Каденом подошли к фонтану на площади.

Десяток солдат позади нас вместе с Гвинет, Паулиной, Берди и Гвинет настороженно замерли. Генерал взял мою руку и ласково ее погладил.

— Не сочтите за дерзость, но я так рад, что эта путаница с вашей изменой разрешилось.

Я поглядела на него искоса, уже чуя, что гладко этот разговор не пройдет. Припоминаю генерала только смутно — вроде бы на службе у короны едва ли не дольше всех.

— Не путаница, генерал Хоуланд. Как по нотам сыгранный заговор.