Очарование тьмы (ЛП)

Я вскочила на ноги, закрылась от второго удара, третьего… и в этот миг среди урагана стали и тени мой глаз выхватил нечто голубое, как будто из самоцветов.

Каден

Каменный ливень проредил венданские ряды. Удар со склонов был отвлекающим, чтобы наши пробились к середине ущелья. По моей ноге змеилась кровь: в нее угодила острая, как кинжал, щепка. Выдернуть я не смог, пришлось обломать — попутно разрубая глотку венданцу. Венданцу с очень знакомым лицом.

За ним шел второй. Третий. В какую-то секунду ко мне пробился Гриз. Где же Лия?! Была же от меня в шаге!

Мы вгрызались в орду венданцев. Минута обрела размер часа, один шаг — сотни миль, кругом бурлила кипень дальбрекских и морриганских цветов…

Как вдруг долину сотряс оглушительный взрыв.

Рейф

В небеса взметнулся пламенный сноп и устлал светом всю долину.

На наши головы дождем полились пылающие угли, поджигая все без разбора: своих, чужих, людей, животных. Я тут же повалил наземь вспыхнувшего солдата и принялся сбивать огонь.

И в этот миг заметил Тавиша.

Рыжие языки лизали его руку, перепрыгнули на волосы. Он с криками метался из стороны в сторону. Я придержал его и затушил пламя — был в перчатках, — но даже тогда его вопли не стихли.

— Держись, брат, все будет хорошо, — шептал я ему на ухо. — Даю слово. Ты только держись.

Он застонал. Я водрузил Тавиша на лошадь и велел ближайшему солдату увезти его в тыл.

Едва они скрылись, мне прижгло ладони — оказалось, огонь проел перчатки и принялся за кожу рук. Перчатки оказались все в горючем веществе с Тавиша. Я тут же их сорвал и припал руками к сырой траве… в которой лежал бездыханный солдат. Андрес, сын вице-регента.

Брат Кадена пал. Сейчас я мог только сомкнуть его веки.

Я во весь опор помчал к батальону Дрейгера. Венданцев на моем пути кромсали десятками, сотнями — но что толку, если сраженных заменят живые?

На месте оказалось, Дрейгер и Маркес раздробили пятую дивизию, однако теперь медленно, но верно сдавали позиции.

В гуще тел показался Каден. Он скакал в мою сторону. Один.

Где же Лия?

— Я ее потерял! — выкрикнул он на подъезде. — Она не с тобой?

Ответить я не успел: на нас двинулся здоровенный венданец не меньше Гриза. В одной руке он сжимал палицу, в другой — топор. Под его молотящими ударами мы пятились и пятились — и вдруг оба молниеносно скользнули ему за спину и с обеих сторон всадили клинки под ребра. Великан повалился на землю с грохотом срубленного дерева.

А в просвете за ним мы увидели вице-регента.

Лия

Ужас и кровь вал за валом захлестывали нас со всех сторон. Стоило отбить позицию, на нас мчали брезалоты, рвали плоть тучи стрел и железных болтов, с неба сыпался липкий огонь, выжигавший кожу и легкие. Оглушительные гам и грохот слились в вой безжалостного урагана. Пламя и дым утвердили здесь власть, на кожу ложился обжигающий пепел. Я потеряла из виду утес и думала теперь лишь одно: живи еще секунду, не дай себя прикончить. Удар, укол, удар! Ему не победить!

Это не конец!

Джеб рубился с жаром. Мы оба рвались на новый и новый рубежи, однако тщетно, и строй наш все редел с каждой их атакой. Поверх голов пехоты я увидела тяжелую конницу, завязшую в противнике. Рейф и Каден там? Не знаю, но точно туда пробивались. Где-то болезненно взревел брезалот, что говорило об одном: жди очередного взрыва. Грянул ужасающий топот, с фырканьем рвался из ноздрей воздух. Скакун летел в нашу сторону. Звук размножился, как бы обступил меня эхом. Я крутилась, искала опасность, и тут чья-то рука крепко рванула меня вбок.

Это был Рейф.

Мы рухнули на землю, и мир вокруг нас взлетел на воздух.

Каден

— Тебе не хватит духа.

Его силы подходили к концу, слова он выплевывал отрывисто. Надеялся еще найти нужные.

Глаза выдавали: ему страшно. Ведь я сильнее. Я проворнее. Я одиннадцать лет ведом гневом.

Сталь обрушивалась на сталь. Лязг клинков отдавался в костях.

— Не сумеешь, я твой отец!

Он сделал выпад. Меч чиркнул по моей руке.

Рукав рубахи мгновенно напитался кровью. Его глаза хищно блеснули, прыгнули на мою ногу, распоренную щепкой. «Надолго ли его хватит?» — верно, думал он.

Хороший вопрос. Боль все разгоралась. В сапоге от крови стало мокро и липко. Я ринулся в атаку, и воздух вновь пронзил звон металла.

— Я твой отец, — повторил он.

— Да ну? Ты хоть когда-то им был?

Его зрачки сжались до булавочных головок, ноздри раздулись. Не веяло от него больше жасмином.

Только страхом.

Мечи скрестились. Я напирал, как мог, налегал всем весом. Между нами пульсировала ложь длиною в жизнь.

Он извернулся и отступил на пару шагов.

— Боги свидетели, я не хочу тебе зла, — прошипел он. — Ты не сможешь. Сын. Давай начнем сначала. Время еще есть.

Моя хватка ослабла. Я приопустил меч и уставился перед собой.

— Время? Еще есть?

Блеск в его глазах, рывок, — как предсказуемо! — удар наотмашь, и мой меч летит прочь. Губы мерзко ощерились. Он уже видел, как вонзит клинок прямо в мою грудь — но я моложе. Проворнее. Я одним махом подскочил вплотную, и мой кинжал по рукоять вошел в его брюхо.

Глаза передо мной округлились.

— Твое время вышло… — прошептал я. — Отец.