Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

Под подписями Фитина и Судоплатова Коротков аккуратно расписался на документе «читал» и поставил дату — 24 декабря 1940 г.

Вернувшись в Берлин в январе 1941 года, Александр Михайлович поспешил встретиться с «Корсиканцем». Оба обрадовались встрече, и Коротков поинтересовался последними новостями. «Корсиканец», между прочим, сообщил, что посещал «Клуб богатых», чтобы поддержать свой авторитет в официальных кругах и подыскать новые источники информации.

«Но я не заметил, чтобы кто-нибудь из членов клуба перешел черту официальных, протокольных отношений и высказал что-либо новое, важное, еще не известное. Впрочем, это не то место, где высказывают свои подлинные настроения и взгляды. Что касается Союза работников умственного труда, через который изучаем людей и оказываем на них влияние, то численность его в последнее время возросла. Сейчас Союз насчитывает приблизительно 60 человек».

Коротков удивленно посмотрел на «Корсиканца». Он никак не предполагал, что за то время, пока не было встреч с Арвидом, организация так увеличится. Это было несомненным плюсом для расширения движения антифашистского Сопротивления. С позиций же Ко-роткова-разведчика это ставило дополнительные проблемы.

— В такой массе людей нетрудно просмотреть провокатора. Вы так не думаете, Арвид?

— Нет, Александр. В Союз принимаются только после тщательной проверки и по рекомендации двух его членов. Мы наращиваем потенциал антифашистской борьбы.

— Если можно, кратко расскажите о том, чем сейчас занята ваша интеллектуальная группа.

— Попробую это сделать. Союз состоит в основном из демократически настроенной интеллигенции, хотя в его рядах встречаются представители военных, аристократии, рабочих, ненавидящих нацизм и верящих в возрождение Германии. В доступной форме ведется изучение марксизма, анализируется положение в стране, разоблачается ложь геббельсовской пропаганды.

Порекомендовав «Корсиканцу» быть предельно осторожным в общении с членами Союза, Коротков подчеркнул, что не собирается вмешиваться — это личное дело Харнака и его друзей. Достаточно, если он будет его информировать о важных решениях Союза.

«Корсиканец» сообщил, что Верховное командование сухопутных сил распорядилось составить для вермахта карту промышленности СССР. Это, по его мнению, раскрывало намерения фашистов и указывало те цели, которые они хотели захватить или разрушить.

Коротков немедленно доложил в Центр о встрече с «Корсиканцем».

С каждым днем от «Корсиканца» и его друзей — Харро Шульце-Бойзена, Адама Кукхофа, супругов Курта и Элизабет Шумахер и других — поступали сведения, убеждавшие, что маховик подготовки агрессии Гитлера против России все больше раскручивался. В частности, Харро Шульце-Бойзен добыл данные штаба ВВС, предусматривавшие бомбардировку Ленинграда, Киева, Выборга, других объектов на советской территории, о завершении подготовки армии к нападению на Советский Союз. Конкретная информация требовала адекватной оценки и принятия соответствующих мер. Короткова же предупреждали, чтобы он не попадался на англо-американскую, а возможно, и германскую дезинформацию.

Коротков был уверен в достоверности добытых данных и искренности своих источников. 10 марта 1941 г. он доложил в Центр:

«“Корсиканец” вызвал на срочную встречу и сообщил, что заместитель руководителя Института военно-хозяйственной статистики Лянге-Литке проинформировал его о том, что в Генеральном штабе вермахта надеются сломить сопротивление Красной Армии в течение первых 8 дней. Оккупация Украины лишит СССР основной промышленной базы. Будут отторгнуты Кавказ, Урал (предполагается достичь их на 25-е сутки с начала военных действий). Нападение диктуется соображениями военного преимущества Германии над СССР».

Через неделю Коротков получил от А. Харнака новое подтверждение того, что «подготовка удара по СССР стала очевидностью». Резидентура доложила об этом лично наркому госбезопасности Меркулову.

Со своей стороны, руководство внешней разведки регулярно сообщало высшему советскому руководству поступающие от «Корсиканца» и «Старшины» данные. Но в них наряду с бесценными зернами истины, серьезными предупреждениями о надвигающейся катастрофе проскальзывали сведения противоположного характера. Над этим постоянно думали в Центре, особенно с весны 1941 года, когда обстановка стала ухудшаться. Руководство наркомата и внешней разведки пришло к выводу о целесообразности разгрузить А. Харнака от всех его подысточников. Ему самому следовало глубоко разобраться в материалах, поступающих непосредственно в его руки. А с подысточни-ками лучше установить прямые контакты оперработников и по ходу дела уточнять и конкретизировать сомнительные места. В Берлин ушло соответствующее указание начальника разведки Фитина. Если для этого потребуется помощь «Корсиканца», от нее не отказываться, а ему объяснить принятые меры осложнением обстановки и необходимостью усиления конспирации в работе с учетом возможного возникновения чрезвычайного положения. Он, видимо, и сам чувствует, в каком направлении идет развитие событий.