Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

После меня

Когда Время за гостем несмелым запрет воротаИ порывистый май, как птенец, молодою листвою заплещет,Шелковистой и свежей, – вздохнут ли соседи тогда,Вспомнив: «Он, как никто, замечал и ценил эти вещи»?Если в сумерках это случится, когда над горойПрипозднивший ястреб, как тень, пролетит невесомо,Может, кто-то подумает, глядючи в сумрак сырой:

«Это зрелище было ушедшему тоже знакомо».Если это случится в мотыльковую, теплую ночь,Когда ежик бредет своей лунной опасной дорогой,Может, кто-нибудь скажет: «Он жалел и желал бы помочьКаждой крохотной жизни на свете; но мог он не много».Если слух долетит до друзей, когда будут ониНа декабрьские звезды с веранды своей любоваться,Пусть припомнят, на эти бессчетные глядя огни:

«Вот кто вправду умел на земле чудесам удивляться».И когда колокольчика отзвук, прощально звеня,Смолкнет, ветром оборван, и снова вдали затрепещет,Словно это другой колокольчик, – скажет ли кто про меня:«Он любил и умел замечать подобные вещи»?

От Бэрваша до Баттла: (тропой киплинга по волшебным холмам)

Была у меня такая авантюрная мысль: прежде чем начать переводить книгу о Паке с Волшебных холмов, побывать в тех краях, которые описывает Киплинг. Это окрестности деревушки Бэрваш в графстве Сассекс. Там сейчас дом-музей, и хотя времена изменились, но места по-прежнему захолустные, глухие, и кто знает: вдруг и мне повезет встретиться с этим старым английским лешим, шутником и проказником Паком? Почему бы и нет! Разве мы не сроднились с ним, хотя бы отчасти, еще пятнадцать лет назад, когда я перевел балладу про Робина Весельчака, – а это и есть одно из прозвищ Пака. В стихах он говорит от первого лица, похваляясь своей ловкостью и важным положением в волшебном мире духов:

Князь Оберон – хозяин мой,

Страны чудес верховный маг.В дозор ночной, в полет шальнойЯ послан, Робин-весельчак.Ну, кутерьмуЯ подыму!Потеха выйдет неплоха!Куда хочу,Туда лечу,

И хохочу я: – Ха-ха-ха!

Книга Киплинга начинается с того, что Дан и Уна дают спектакль по шекспировской пьесе «Сон в летнюю ночь», причем Дан играет Пака. И настоящий Пак не выдерживает, является к ним, чтобы показать, как надо исполнять его роль. Может быть, если я продекламирую балладу о Робине там же, у склона Волшебного холма, он снова вылезет, чтобы меня поправить? Как знать! Один полководец говорил: сперва ввяжемся в бой, а там посмотрим.

Конечно, я все заранее изучил по карте: где какие холмы и горы, в какой стороне море и древний замок Пэвенси, и как далеко от Бэрваша до поля битвы при Гастингсе, откуда нормандский воин сэр Ричард с саксонцем Хью вместе добирались до его поместья, причем раненый Хью шел пешком, а сэр Ричард ехал верхом. Они шли полдня через холмы и долины, днем и в лесной темноте, и лишь к полуночи добрались до цели. Приложив линейку к карте и учтя масштаб, я определил, что это не больше 15 миль, следовательно, если я буду проходить в час, скажем, по три мили, то я могу одолеть это расстояние за 5 часов. Мне казалось, что я обязан оттопать собственными ногами путь Ричарда и Хью, – лишь тогда мне по-настоящему откроется дух этой книги, дух славной истории Англии.

Бейтманс-Хаус, дом Киплинга в графстве Сассекс.

Итак, я наметил себе – после киплин-говского музея, как бы «на закуску» – пешеходную прогулочку до Баттла. Это имя, собственно, и означает «битва»; ведь нормандские войска под предводительством герцога Вильгельма только высадились с кораблей при Гастингсе, а само сражение с Гарольдом Смелым и его саксонским войском произошло намного севернее, где сейчас город Баттл и древнее Баттлское аббатство.

Кстати, о названии самого дома Киплинга. Он зовется Бейтманс-Хаус, что, вероятно, происходит от древнеанглийского слова «батман» – моряк. Так и будем его величать: Батман, или Дом Моряка.