Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

12 С Ф Платонов реакции в том случае, если бы такая реакция стала возможной. Очевид­но, подозрительный Борис боялся ее возможности и угадывал ее вожа­ков. Покорных ему Шуйских, несмотря даже на свое родство с ними по жене, он всегда в чем-то подозревал. Говорят, что он следил за ними да­же тогда, когда они были у него в милости, и подвергал допросам и пыт­ке тех, кто их посещал. Как относился он к Голицыным, достаточно ука­зывает уже то положение, в каком находился при нем В.В. Голицын. Вступление на престол Бориса застало этого князя на воеводстве в Смо­ленске; возвращенный на короткое время в столицу и возведенный в бо­яре, он затем был отправлен в Тобольск, где был воеводой в 1603- 1604 гг. В сущности, Борис его держал в почетной ссылке, и, конечно, не из чувства доверия к нему78. Но в наших глазах большое значение имеет тот поразительный факт, что Борис не задумался послать всех этих подо­зрительных князей во главе войск против Самозванца. В походе 1604-1605 года были Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские, Василий и Иван Васильевичи Голицыны, был и Ф.И. Мстиславский. Значит, Борис при всей своей осторожности не боялся, что эти бояре стакнутся с пре­тендентом на его престол. Между тем, существует известие, признавае­мое многими за достоверное, что Борис обвинил в подготовке Самозван­ца именно бояр. Если захотим принять это известие, то нам следует его ограничить. Не князей "великой породы" заподозрил Борис в самозван- ческой интриге, а другой слой боярства, очевидно, тот самый, который он подверг опале и ссылке в 1600-1601 гг. Подтверждение этому служит известный факт из боярских сношений с королем Сигизмундом при Са­мозванце. В начале 1606 года Самозванец прислал в Краков гонцом дво­рянина Ив. Безобразова. Отправив посольство от пославшего его "непо- бедимейшего императора", Безобразов передал королю через Гонсев- ского тайное поручение, данное ему от Шуйских и Голицыных. Эти зна­комые нам бояре жаловались королю, что он дал им в цари человека низкого и легкомысленного, жестокого, преданного распутству и расто­чительности, словом, недостойного занимать престол. Бояре извещали короля, что они думают, как бы свергнуть этого царя и заменить его ко­ролевичем Владиславом. Если предполагать, что князья Шуйские и Голи­цыны в числе прочих бояр были причастны самозванческой интриге и участвовали в подготовке Самозванца, то каким наивно-дерзким должно было быть подобное обращение к королю! Как бы могли они говорить, а он слушать такие упреки и жалобы по поводу того, что "король им дал" низкого и дурного человека? Удивление бояр и смелость, с какою они высказывали это чувство перед Сигизмундом, становятся понятны лишь в том случае, если мы предположим, что круг Шуйских и Голицы­ных действительно был чужд затее с Самозванцем. В то время как в да­леком Сийском монастыре старец Филарет, очевидно, узнав "от всяких прохожих людей иных городов" о появлении и успехах Самозванца, уже с февраля 1605 года оставил жить "по монастырскому чину", стал "всегда смеяться неведомо чему", сердился на монахов и кричал им, что "увидят они, каков он вперед будет", - в то самое время князья-бояре водили войска на Самозванца, бились с ним, проливая даже свою кровь, прогна­ли его к Путивлю и сами еще не знали о себе, каковы они вперед будут. Очевидно, они в начале войны не сразу освоились с положением и, не зная Самозванца, не тотчас решили, что следует предпринять и как дер­жаться в борьбе нелюбимого ими царя с неведомым царевичем.