Очищение молитвой

Дуров, приходя в себя после такого мгновенного перемещения из мира сна в мир реальный, сидел на раскладушке и тёр глаза. Ему понадобилось около минуты, чтобы понять, что звуки оттуда — тревожные. Не должно быть их.

— Я звал их, но они не отвечают. — бегая глазами, бормотал Снедалин. — Я их звал. Эти там — мертвецы. Мертвецы, Лёша! Всё, майор, пиздец нам, ты понимаешь?! Что будем делать?!

Дуров, окончательно вернувшись в действительность, мигом оделся. Глаза метались по утлой обстановке их комнаты, ища то, что можно было бы противопоставить гостям с того света, но не находили. Грёбаная безопасность после смерти Наума, быть ей проклятой! На Снедалине не было лица, казалось, что со вчерашнего дня крепкий, подтянутый мужчина вдруг постарел лет на десять. Снедалин, прислонившись к стене, трясся, и было понятно — всё, полковник спёкся. Всему есть предел и черта. Свою Снедалин сегодня переступил. Надеяться можно только на себя, свою голову, свои руки. Было бы ещё, что в эти руки вложить…

— Евгенич! Приди в себя! — обернувшись к командиру, гаркнул на него Дуров. — Возьми себя в руки!!! Ну! Где ключ от ружейки? Ключ!!! Ну?!

Полковник достал трясущимися пальцами связку ключей и протянул майору. Тот вырвал её из рук поплывшего Снедалина. Так, ключи тут, от оружейки — этот вот, длинный. Теперь дело за малым — попасть к ней. В дверь, направо, в коридор, слева вторая по ходу. Метров пятнадцать… Как их преодолеть, открыть дверь и остаться живым? На что способны эти твари — Дуров уже видел. Вопрос в том, сколько их там, за дверью. С пустыми руками выходить — равносильно смерти, и смерти лютой, такой, какую ни себе, ни Снедалину Дуров не пожелал бы. Гоняя в голове все эти мысли, Алексей бросил взгляд на полковника, и то, что он увидел, ему не понравилось. Подойдя к нему, майор резко встряхнул его за плечи:

— Евгенич! Батя! Ну! Возьми себя в руки, пожалуйста! Соберись!

— Лёша, Лёш… это всё… конец нам, Лёш! — пытаясь отрицать происходящее, крутил головой Снедалин.

— Евгенич, да ни фига. Мы с тобой сколько? Пять, семь лет? Я лейтёхой желторотым к тебе попал, вспомни! Мы вместе с тобой сто лет уже. Соберись, давай! — тряс его Алексей. — Мы сможем, где наша не пропадала! Только соберись. Я без тебя не смогу. А вместе — сможем. Мне нужна твоя помощь, Евгенич.

— Ну всё, всё, да, Лёш, да. — сжал кулаки Снедалин. — Да. Я с тобой. Скажи — что нам делать?

Крики привлекли внимание упырей снаружи, по двери заскребли, прямо за ней шаркали мертвецы. Снедалин в ужасе застыл, уставившись на дверь во все глаза. Понимая, что с трудом добытое просветление командира ускользает, Алексей посадил его на раскладушку, обняв за плечо.

— Ну что делать, Евгенич, что нам делать… — затараторил майор, отвлекая внимание Снедалина от происходившего за дверью. — Что у нас тут есть, Евгенич, давай подумаем. Давай подумаем, что мы сможем использовать как оружие. Думай, думай, Евгенич. У тебя нож есть?

— Нет, Лёш, ножа у меня нет… Мы же договорились! — круглыми глазами уставился на Алексея Снедалин.

— Это плохо, плохо, Евгенич. У меня тоже нет ножа. А что у нас есть? Вот стул у нас есть с тобой. Можем мы из стула что-то сделать? Можем. Ну-ка, Евгенич, давай-ка мы стул с тобой сломаем.

Из ножек стула получилась пара хлипких палок. За неимением лучшего подойдут и они, но надежды мало. При благоприятном стечении обстоятельств можно отмахнуться от зомбарей, а вот остановить — уже никак. В оружейке есть то, что поможет, но туда ещё добраться надо. Время против Дурова — кто знает, не прибывают ли дополнительные гости в данный момент?

— Как всё это получилось, Лёш? Как они попали сюда?! — бормотал Снедалин.

— Какая разница сейчас, Евгенич? — бегая глазами по комнате, буркнул Дуров. — Разберёмся потом, если до оружейки доберёмся. Правильно, нет, Евгенич?

— Правильно. Да, правильно. — кивнул полковник.

— Ну вот. А пока смотри, что нам ещё может пригодиться? Стекло! У нас есть стекло?

— У меня в тумбочке есть.

— Доставай его, Евгенич.

Полковник, смахнув на пол нехитрое наполнение, вынул квадратное стекло, служившее полкой.

— Давай его сюда. — протянул руку Дуров. Снедалин отдал, и Алексей, примерившись, ударил им плашмя об угол стены. Стекло разбилось, предоставив в его пользование несколько вполне годных, острых осколков. Выбрав пару покрупнее, Дуров оттолкнул остатки битого стекла ботинком под раскладушку, обдумывая, что делать дальше.

— Есть что нибудь типа скотча? Верёвка, шнурки, пластырь??? — зыркнул он на Снедалина, держа в руках набор для изготовления холодного оружия.

— Скотч есть. — ожил Снедалин. — Вот, в тумбочке, рулон.

Порывшись в ней, полковник протянул Алексею целый моток серого армированного скотча в упаковке.

— Живём, Евгенич! — улыбнулся Дуров. В течении следующих пяти минут он примотал осколки стекла к ножкам от стула; так, что теперь изделия напоминали что-то вроде доисторических топоров, только вместо камня — стекло.

— Держи! — протянул он Снедалину одно из изделий. — Ничего получилось?

— Ничего, Лёш. Что дальше?